Не та война

— Против лома нет приема, — пробормотал Николай Иванович присказку покойного Фелькерзама и усмехнулся. Действительно, Дмитрий Густавович был прав, когда говорил ему наедине о потаенном, во что поверилось. Ведь останься командующим вице-адмирал Рожественский, в Цусимском сражении эскадру ожидал жуткий разгром, а ему пришлось бы приказать спустить флаги и сдать неприятелю четыре броненосца, те самые, что теперь погибли первыми в дневном бою. Но тут поневоле поверишь в такое, ведь записи ему Фелькерзам передал до начала сражения, а не после окончания.

— Мистика, — пробормотал Небогатов и невольно поежился. Он представил, как его предали военному суду, посадили в крепость — а как иначе, ведь не станут столичные воротилы говорить, что в случившемся есть их вина, для них лучше найти козла отпущения. Но не помогло бы — через двенадцать лет началась революция и империя рухнула в бездну.

Теперь все может быть иначе — Дмитрий Густавович изменил ход войны, а следом историю. Русская армия прошлась по южной Маньчжурии валом, освободила захваченную врагом Квантунскую область, заняла ставший легендарным Порт-Артур, где в гавани торчали из воды затопленные броненосцы. А после победного морского сражения у Гензана началось вытеснение японцев из Кореи. Казалось, еще немного и вражеская армия исчезнет, сброшенная в свинцовые воды Цусимского пролива, но тут вмешалась Англия, радевшая за своего дальневосточного союзника — кто бы сомневался, что такого шантажа не будет. Появление в Вей-Хай-Вее сразу дюжины броненосцев и броненосных крейсеров напугало Петербург до икоты, хотя они оба с великим князем писали в столицу, что это есть пустая угроза, а оставшись без армии, японцы воевать просто не смогут. Видимый шантаж — ведь на идущую из Черного моря 3-ю Тихоокеанскую эскадру, усиленную оставшимися на Балтике кораблями, англичане не напали, хотя задержали ее в Сингапуре до окончания переговоров.

И этого давления «рыжеволосых бестий», к которым присоединились САСШ, Петербург не выдержал. Не прислушались, прах подери, к их мнению, все же пошли на переговоры, отправив всемогущего пройдоху Сергея Юльевича Витте (которого генералы и адмиралы чуть ли матом не крыли) в далекий Портсмут, где заключили мир почти на основе довоенного «статус кво». Однако с небольшими отступлениями в Корее, все же итоги войны необходимо было зафиксировать. За русскими осталась полоса вдоль реки Ялу, но уже по ее южному берегу, да две гавани по обе стороны полуострова — Цинампо и Гензан. Самураи продолжали занимать Фузан на юге Кореи, хотя обязаны вывести оттуда войска к осени. Произошел обмен пленными, во Владивосток и Дальний прибыли пароходы с ними, в Нагасаки отправили сдавшихся японских солдат и офицеров.

И на этом все фактически закончилось — ведь до сих пор японцы не только не выполнили условий мирного договора, так значительно усилились в своих морских и сухопутных вооружениях. По периодическим докладам начальника штаба и полученным от главнокомандующего сводкам, Небогатов знал, что англичане и американцы не только предоставили Стране Восходящего Солнца кредиты, хуже того — из «Туманного Альбиона» пришли боевые корабли. Пока парочка построенных по чилийскому заказу броненосцев и с полудюжину бронепалубных крейсеров, в которых японцы понесли серьезные потери, утратив больше половины.

Но недаром говорят — лиха беда начало!

В Индийском океане сейчас плывут два построенных на британских верфях броненосца — «Касима» и «Катори». А вот этим кораблям, вооруженных 4−12-ти и 4−10-ти дюймовыми орудиями, при дюжине 152 мм пушек, нет равноценных. У него во Владивостоке только лучшие броненосцы 2-й Тихоокеанской эскадры, потрепанные в сражениях флагманский «Князь Суворов», «Император Александр III» и «Бородино». Сейчас таких кораблей снова четыре — вместо погибшего в Цусимском бою «Орла» пришла из Балтики «Слава», которую успели достроить и отправили в составе отряда великого князя Александра Михайловича.