Не своя жизнь

В дверь позвонили. Ира с надеждой кинулась в коридор, но на лестничной площадке стоял не Денис, а мужчина в строгом сером костюме, белой рубашке и при галстуке. Круглое коротконосое лицо Петрова смотрелось простовато, для солидности он всегда гладко зачесывал назад свои редкие светлые волосы, и выглядел лет на сорок пять.

– Ирочка, – он шагнул в квартиру и взял ее за руку, – еще раз примите мои искренние соболезнования. Это такое несчастье, такая потеря для всех нас…

– Не надо, – скривилась Ира, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Выдернув руку, она кивнула в сторону гостиной: – Проходите.

Там она представила тетке Андрея Андреевича, и тот опять принялся изливать соболезнования. Елена Артемьевна кивала и всхлипывала.

– Смерть такая страшная… Как же так, за что?..

– Валентин Артемьевич не хотел поступаться принципами, – ответил Андрей Андреевич затертым штампом.

– Разве за это убивают? – нахмурилась Ира.

– Время бандитское настало, – пробормотала сквозь слезы тетя Лена. – Сейчас и за кошелек убивают, и за шапку. Хуже, чем после войны. Машину взорвали, это правда?

– Погиб еще один человек, водитель Валентина Артемьевича. Они только выехали за ворота дачи…

– О господи! – вновь завыла Елена Артемьевна.

– Но почему, почему!? – воскликнула Ира.

– Боюсь, правды мы не узнаем никогда, но предположения есть… На заводе прошло акционирование, вы в курсе? Объявились люди, желающие скупить часть акций, и есть те, кто хотел бы их продать. Но прежде следовало внести поправки в устав предприятия, а Валентин Артемьевич считал, что делать этого не надо.

– И из-за этого убили папу? Из-за акций, бумажек?!

Иру прорвало. Всю свою боль, всю злость она вывалила на Петрова. Будто безумная, она вцепилась в лацканы его пиджака, трясла и добивалась ответа:

– Неужели можно убить человека из-за бумажек?

– Это не бумажки, Ирочка, это деньги, большие деньги… – лепетал ошарашенный ее вспышкой Петров.

– Да хоть какие, хоть миллионы! Разве можно так?

– Ира, отпусти человека! – испугалась тетя Лена.

– Ваш отец боялся потерять контроль над заводом… – пытался объяснить Андрей Андреевич.

– Ничего он не боялся!

– Конечно, не боялся, Валентин Артемьевич был очень мужественный, принципиальный человек…

– Был? – взвыла Ира, опуская руки.

Она вдруг пошатнулась, Петров еле успел подхватить ее, не дал упасть. По знаку Елены Артемьевны он подтащил ее к дивану, усадил. Ирина голова безжизненно запрокинулась.

– Господи, да что это с ней? – заламывала руки тетя Лена.

– Воды, воды принесите, – теребил Иру за щеки Андрей Андреевич.

Елена Артемьевна кинулась в сторону кухни, вернулась со стаканом. Видя, что племянница так и не очнулась, набрала воды в рот и фыркнула ей в лицо. Ира вздрогнула, приоткрыла глаза, слабой рукой утерла щеку. Попыталась сесть прямо, но вдруг охнула и сложилась пополам, схватившись за живот. Она не могла ни сесть, ни лечь, только кусала от боли губы, и слезы лились ручьем.

– Что с тобой, Ирочка? – причитала испуганная тетя, пока Петров набирал номер «скорой».

– Угроза выкидыша, – констатировал врач, ошарашив этим известием не только тетю Лену, но и саму Иру. – В больницу, срочно.

В больнице Ирине предложили сделать аборт. То, что беременность удастся сохранить – под большим вопросом. Она отказалась наотрез: убить ребенка, их с Денисом сына или дочку? Нет, нет и нет! Тетя Лена поддержала ее. Бесплодная, она всегда завидовала чужому материнству, и считала, что ребенок послужит утешением в их общей потере.

– Надо Денису сообщить, – твердила Ира. – Пусть он придет.

– Сообщу, сообщу, – успокаивала тетя Лена.

Вечером она сходила по адресу, который ей назвала Ира, но никого не застала. Позже звонила по телефону – опять никого.

– Ты не дергайся, не волнуйся, никуда твой Денис не денется, найдется, – говорила она на следующий день племяннице. – Тебе сейчас вредно волноваться.

Ире делали уколы и предписали строгий постельный режим. Первые несколько дней вообще запрещали вставать. Она даже не попрощалась с отцом – впрочем, хоронили Валентина Артемьевича в закрытом гробу.

Андрей Андреевич устроил так, чтобы Ира лежала в отдельной палате, и после несколько раз навещал ее, приносил фрукты. Практически все время возле девушки находилась тетя Лена, которая ночевала здесь же, уходила на несколько часов днем и возвращалась, принося с собой домашнюю еду.

Ира ела через силу, лишь потому, что надо. Много спала, мечтая поскорее поправиться. Боли она больше не чувствовала, и не понимала, отчего должна валяться в постели. Но вставать все не разрешали. По сто раз на день Ира гнала тетю позвонить Денису, но ответ всегда был один и тот же: трубку не берут. Она просила зайти к нему домой – и опять в квартире никого. Но однажды на вопрос племянницы тетя Лена расплакалась и призналась: квартира опечатана.

Ира не поняла.

– Что значит опечатана?

– Так делает милиция, если в доме никого не осталось.

– Как это – не осталось?

– Ну, может, в больницу увезли, или…

Она не договорила. С сумасшедшими глазами Ира била кулачками по матрасу и кричала:

– Нет! Нет! Нет!..