Не судьба

Я покачал головой. Он прав, вопрос я задал глупый, но уж больно он вертелся на языке. И еще раз прав, знал я историю воровской смычки государства и организованной преступности, настолько хорошо организованной, что иногда собой это самое государство подменявшее. Или наоборот, просящее помощи у властей в наведении порядка в вотчине. Или напротив, помогающее властям справиться с засильем уголовщины или оппортунизма в обители законности и порядка.

Все знакомо, все читал, обо всем догадывался или узнавал — благо архивы открывались, газеты их с упоением перепечатывали, а я прежде, всем этим до дрожи душевной интересовался, до омерзения и к собственной стране и к власть предержащим. Построили порядок, по которому, раз не получалось навести закон своими силами, приходилось создавать воровские общества, лояльные власти. Властью поддерживающие и ей же кормящиеся, от нее получавшие индульгенции за все, не слишком для правителей страшные прегрешения, вотчины для совершения своих злодеяний и границы, за которые лучше не заходить, в прямом смысле и в моральном. Достаточно вспомнить, что после амнистии, посвященной столетию Ленина, на улицы городов выпустили уж слишком много мелкого ворья и бандитов, которые немедля принялись за старое, к вящему ужасу властей. Тогда кто-то ответственный из КГБ отправился на всесоюзную воровскую сходку, где и был решен вопрос и об обеспечении порядка на улицах, и об уступках и о соблюдении своих, неписанных законов. И да, порядок воры восстановили.

Теперь новое поколение коронованных воров стало от прежних законов отходить, неудивительно, что в воровской среде все чаще и чаще происходили стычки между группами этого отребья — уже за новые и старые понятия. Чернец, как я уже успел прочесть в прессе, являлся хоть и представителем старой гвардии, но весьма охотно жил по новым правилам, вольготным, приближенным к тому, как существовали сами «слуги народа» и те, кто воровал достаточно легально, как тот же Ковальчук.

— Прошу прощения, ляпнул, не подумав. Вы лучше расскажите, что это за история у Чернеца с Ковальчуком вышла? Я слышал звон, но совершенно не в курсе.

— А, вы о долге? — я закивал. — Действительно, история странная. Но подробностей ее я ровно так же не знаю, как и все прочие, а кто знал, давно в сырой земле лежал по приказу Протопопова. Но кое-что я могу рассказать. Что слышал от других…

— Воров?

— Что вы, обычных преступников. Пересуды. Протопопов или как вам угодно, Чернец, человек загребущий и жадный, что взял, редко когда возвращает просто так. Это я к тому говорю, что историйка с ним приключилась неприглядная. Не то сам решил побольше куш урвать, не то еще что, да только деньги за матрицы на поддельные облигации — кажется, речь о них шла — он внезапно наскрести не мог. А срок оплаты уже пробил, больше того, его на счетчик поставить дружки решились. Точнее, ростовские воры Шашун и Стрежень, они подельничали с Чернецом. Сумма, вроде как очень серьезная выходила, тысяч пятьдесят, но Протопопов извернулся и ее выплатил — внезапно и просрочив только лишь неделю. Доискиваться, откуда пришли деньги, те пытались, даже слушок пустили, мол он в долг взял у Ковальчука под свои услуги. А за такое, знаете ли, опускают безо всякой зоны и убивают, опозоренного. Конечно, Чернец про все знал, если и имелись свидетели его позора, их он быстренько убрал. Хоть Протопопов с той поры в тень ушел, но слухами до сих пор земля полнится. Так что да зуб у него имеется на Ковальчука будь здоров какой, да только пока ничего сделать не может. Уж не знаю, какое желание или, говоря вашим языком, «американку» выиграл у него хозяин «Асбеста», но видимо, серьезное. Мне кажется, связано это с его финансовыми делами — но как именно, не знаю.

— И на том спасибо.

— А про причастность Ковальчука вы, вправду, забудьте. Дознаватели московские уже весь город перетряхнули, да без толку. Видимо, наемников убрали, а заказчик так хорошо на дно залег, что теперь его и с эхолотом не найдешь, — я вздохнул. — Не переживайте, молодой человек, все одно, не рыба, всплывет, рано или поздно. Ведь, как я понимаю, это либо месть была, либо денежные дела, а скорее всего….

— Нет, скорее уж первое.

— Вы так уверены?

— Да в этом вопросе я вообще ни в чем не уверен. Дело, как труха, сквозь пальцы проходит. Даже не представляю, где вообще можно копнуть.

— Это верно. Тем более, сейчас все как-то поутихли. Хотя, я могу предположить только одно — наниматель, человек либо хорошо в воровской среде известный, либо, напротив, новичок, но с кем-то все равно пересекался по вопросу убийства. Иначе никак, таких отъявленных головорезов мало, и они все на примете у милиции. Вот, кроме этих. Видно, недавно появились, и их скрывают, уж больно ловко сработали.

— Чернец может быть в курсе?