Следующие дни прошли вереницей прыгающих паяцев, я только и делал, что занимался ерундой вроде выступлений на кладбище, которые собирали всё больше народу. В последний раз собралась такая толпа, что я испугался, как бы они не окружили меня и не разоблачили. Этого не случилось, наверное, потому, что людям, измученным необходимостью постоянно искать пути к выживанию, хотелось верить в чудеса. Они и верили. Вдобавок ко всему прочему идиотизму Ниязи ещё и ухитрился пустить слух, что если оставить на моей могиле записку с желанием, то оно непременно сбудется. Сколько макулатуры собралось с тех пор на моём памятнике – не сосчитать. Ниязи собирал урожай каждое утро и зачитывал мне записки против моей воли. Содержание некоторых было просто убийственным. «
– В каждой из этих бумажек сокрыта человеческая трагедия, – говорил Ниязи.
– Ага, и самая большая – в записке об экзаменах. Сегодня ты рвёшь жопу ради диплома, а завтра ты её подтираешь этим самым дипломом, потому что больше ни на что он не сгодится. Не хочешь всё это прекратить?
– Мне пока не наскучило.
– Тебе никогда не наскучит.
– Нет. Пока я не добьюсь своей цели. Пока ты не станешь звездой…
– Или не сдохну по-настоящему.
В один из прохладных дождливых дней, знаменующих собой скорую капитуляцию лета, случилось нечто, поставившее меня перед грандиознейшим выбором в моей жизни. Я уже почти забыл о разосланных мною по загранице CV и не ждал ответа, но ответ от одной компании всё же пришёл. Как это обычно бывает в таких случаях, я не обрадовался, но пришёл в ужас. Внезапно открывшиеся огромные перспективы всегда пугают. Заветные желания хороши и уютны до тех пор, пока не начинают претворяться в жизнь. Мы думаем, что станем счастливы, когда начнут сбываться мечты, на практике же это означает, что теперь придётся работать в десять раз усерднее, вести бесконечные переговоры, волноваться о том, что всё сорвётся, а в самых тяжёлых случаях они потребуют радикальной перемены образа жизни.
Мне назначили интервью по скайпу. Вытирая о штаны мгновенно вспотевшие ладони, я десятки раз перечитал письмо, чтобы убедиться, что всё правильно понял. Внимательно изучил электронный адрес, чтобы убедиться в его подлинности (кто знает, вдруг это очередная шуточка Ниязи). Вскочил, чтобы рассказать трудившейся в гостиной над портретом Зарифе, но сразу же передумал. Не следует хвастать ещё не добытым трофеем. Выпив чаю, чтобы успокоиться, я сел и написал ответ, перепроверил его раз двадцать, нажал кнопку «отправить» и вдруг до меня дошло, что я поставил лишнюю запятую. Что была за трагедия! Клятая запятая мерещилась мне в каждом предмете, содержавшем в себе хоть сколько-нибудь искривлённую линию. На нервной почве я выпил подряд четыре стакана чая.
От переживаний меня отвлекла Сайка, которая, от восторга путая буквы в каждом слове, написала мне, что я никогда не угадаю, что произошло, а произошло следующее: наша новая знакомая Нигяр наконец-то соблазнила своего дядю! «Воистину этой осенью мечты у всех сбываются», – подумал я и спросил: «Тебе-то откуда это известно?» Сайке рассказал, как и следовало ожидать, Ниязи. Злой гений Ниязи, я даже не удивился бы, если бы узнал, что это он соблазнил дядю за Нигяр, наш любимый универсальный решатель проблем. «А мне-то что за дело до того, кто из незнакомых мне людей кого соблазнил?» – «Это еще не все!!! (Здесь моя милая поставила смайлик «Крик» Мунка».) Илькин сделал предложение, и я сказала да!!!! Теперь я буду зашивацца (шеренга смайликов, рыдающих от смеха)».
Несмотря на поэтический и музыкальный талант, я человек логического склада ума, поэтому после этого сообщения процессор в моей голове потребовал перезагрузки. Что-то противоречащее логике было в последовательности: влюбиться в дядю – соблазнить дядю – восстановить девственность хирургическим путём – выйти замуж за какого-то подложного мужика. Вообще-то до меня неоднократно доходили слухи о таких случаях, иногда я даже боялся, что если мы с Саялы не поженимся, то и ей придётся прибегнуть к этой процедуре, когда она соберётся замуж за «хорошего мальчика».