(Не)рабыня для Шейха ада

Арман сделал несколько шагов и вовремя. Из коры начался прорисовываться силуэт девушки. Древо словно изрыгивало ее, пытаясь вытеснить инородное тело из себя. Арман протянул руки, и в тот же миг его ладони схватили девичьи. Удлиненные пальцы Халисы обвили мужские ладони, и он медленно начал вытаскивать девушку из коры. Сердце в его груди замерло на те долгие секунды, пока стан любовницы отделялся от ствола. Лицо, обращенное к нему, казалось одновременно и до боли знакомым, и в тоже время чужим. Арман не знал, как себя вести в этот момент, как реагировать на изменения Халисы. Ее тело до сих пор находилось в лоне древа, но вот то, что вырвалось наружу, покоробило. Заострившееся лицо девушки было так близко от лица Армана, что он невольно отшатнулся. Халиса смотрела на него взглядом, полным непонимания. А кентавр разглядывал новую ее. Глаза с узкими вертикальными зрачками смотрели так внимательно, что он не знал, куда себя деть, а еще недавно соблазнительные губы теперь превратились в тонкие полоски. Из-под верхней губы виднелись два острых клыка, а нос теперь обозначался двумя носовыми дырочками, которые при вдохе и выдохе закрывались перегородками-мембранами.

– Что не так? – шипящим голос произнесла девушка, и двойной язык показался изо рта.

– Вот это да, – выдохнул сатир за спиной Армана. – Она же настоящая горгона, – прошептал он кентавру на ухо.

Арман и сам видел это. А Халиса до сих пор не осознала, что с ней происходит. Чешуйчатое тело никак не могло выбраться из древа, словно то не хотело отпускать на волю монстра, не отдавало оставшуюся часть туловища змеи.

– Лучше беги, – сказал сатир и попятился назад, – а то, может, в ней проснется дар превращать в камень людей?

Кентавр отдернул руки от Халисы.

– Арман, – снова шипящий голос резанул слух, и он сделал шаг назад.

– Прости, – проговорил еле слышно, – но я не могу.

Он развернулся и во весь опор помчался прочь.

– Арман! – звал его теперь уже незнакомый голос.

Мужчина мчался до тех пор, пока воздух не начал резать легкие. Только тогда он замедлил шаг.

– Что я наделал? – вслух проговорил он.

– Хотел спасти? – тут же ответили ему вопросом из-за спины.

Кентавр обернулся, все тот же сатир сидел на пригорке.

– Отстань, – выдохнул Арман. – Ты не понимаешь.

– Ну, почему же, я все понимаю, – тут же нашелся сатир. Улыбка вдруг озарила его лицо, обнажая ряд ровных зубов. – Теперь горгона будет жить у древа? Как ты думаешь?

Арман смотрел на сатира и не понимал, к чему тот клонит.

– Хамасу рано или поздно все равно придется вернуться сюда с Хельгой, но вот незадача, – теперь его губы скривил злобный оскал. – Теперь возле источника живет зловещая горгона, и я так понимаю, это жена Хамаса? От нее за версту несет его запахам, – он брезгливо сплюнул на землю. – Вот тогда я и заберу то, что он пытается отнять у меня.

Глава 20

Дни пролетали так быстро, будто кто-то очень хотел увеличить время моего пребывания в мире Шейха, словно отрывной календарь не поставили на «стоп», и отпадающие страницы со скоростью ветра отсчитывали мои дни здесь.

После того, как Шейх узнал об измене Халисы, прошло больше месяца. Я, словно во сне, бродила по нескончаемым коридорам дворца. Однажды даже встретилась с шейх-вайлидэ, но это была мимолетная встреча глазами. Помню, первый раз вышла к бассейну, но после той встречи ни разу там больше не показывалась, слишком много ненависти было в глазах матери Хамаса, и я сидела только в комнате и иногда пробиралась с Халифой в сад. Как я тогда могла охарактеризовать себя – тень. Да, точно, тень. Хамас за это время посетил мою комнату лишь пару раз, но эти разы были настолько запоминающимися, что я жила именно этими воспоминаниями. Я так привыкла к нему, что не представляла, как жила раньше без этого мужчины. Прошлая жизнь начала мне казаться чем-то нереальным, словно сон. И я вживалась в роль Хельги с такой неимоверной скоростью, что меня это пугало. Пугало то, что я могу потерять себя. Пустота. Депрессия. Тоска. Вот только они неизвестно почему навалились на меня, потому как по дому в двадцать первом веке я уже не скучала.

– Тебе нужно больше гулять, – халифа подняла мое лицо за подбородок. – Ты такая бледная, – она цокала языком, заглядывая мне в глаза. – Ну, что же с тобой делать?

– Мне тоскливо, – призналась я Халифе. – Не знаю, чего хочу, но внутри так пусто и серо, что хочется выть на луну, – сказала и тут же прикусила язык. Меньше всего хотелось, чтобы Халифа кудахтала надо мной, как над вылупившимся цыпленком. – Что со мной не так, Халифа? – вопрос вырвался прежде, чем я смогла осознать сказанное, но в последнее время со мной и вправду творилось что-то странное.

– Ты просто скучаешь по Шейху, – безликим голосом ответила кальфе.

– Ты думаешь, именно это так влияет на меня? – не поверила я ей.

– Я уверена в этом, – грустная улыбка тронула ее губы.

– А почему он больше не приходит ко мне и не зовет меня к себе?

«Что за вопросы? Оля, ну ты как с луны свалилась, ей-богу», – смеялся внутренний голос.