(Не)рабыня для Шейха ада

Шейх быстрым шагом преодолевал расстояние от зала совещаний до покоев игбал. Не замедляя шага, спешил. Предчувствия, или даже нет, инстинкт подсказывал, что он должен находиться сейчас рядом с Хельгой. Зверь внутри него бушевал, но он его подавлял с самого утра, когда обнаружил, что кровать пуста. Вспоминая прошедшую ночь, понимал, что больше ее не отпустит. Ни он, ни минотавр. Нашел он ту единственную нимфу, что приносила ему покой, не только ему, но и зверю, что до этого изжирал его душу, заставляя превращаться в монстра. Но вот почему эта маленькая нимфа так на него действует? Хотя первая встреча не принесла ему никаких подобных ощущений, какие испытывает он сейчас. Еще поворот, и вот она, дверь покоев его умершей жены.

Шаг…

Второй…

Третий…

И его взгляду открывается картина, от которой все внутри застывает. Сердце, которого он не чувствовал раньше, останавливает свой ход, и ему трудно дышать. Взгляд заволакивает черная пелена, и зверь рвется наружу, ведь его диада²² находится в опасности. На кровати игбал восседала Халиса и, держа девушку за волосы, впивалась в ее губы. Она настолько была увлечена процессам, что ее сознание было ничем не защищено. Волны ревности и злости, что исходили от Халисы, словно живой туман, расползались по комнате. Хамас вступил на ее территорию, на ту, которую она оголила, забывшись в своем неистовстве. И Шейх воспользовался этим. Вихри в зрачках мужчины набирали обороты, пробиваясь сквозь сплошную тьму в голову к Халисе.

Первое, что увидел Хамас, это насколько черно было в ее душе, можно было утонуть в этой жиже, что затягивала любого внутрь своими длинными крючковатыми щупальцами. Шейх видел, как плечи Халисы напряглись, а пальцы отпустили жертву. Она медленно обернулась, и на ее лице застыла каменная маска, которая несла в себе страх, наполненный отчаянием. Слабая попытка укрыться, спрятаться от Шейха была бесполезна. Он поймал ее взгляд, и она пропала. Ее тело дернулось в судорогах, а в его голове понеслись картинки, которые сливались одна с другой, превращались в поток воспоминаний, и Хамаса там было мало. Арман. Везде Арман.

Солнечный день и зеленая лужайка в саду гарема. Халиса, привалившись к дереву, стоит и смотрит глазами, полными жгучей похоти, на Армана. Кентавр подходит и одним движением поворачивает ее к себе спиной. Накручивает толстую косу на кулак и тянет голову на себя, заставляя Халису тем самым выгнутся в дугу. Она припадает грудью к стволу, а он, сладострастно ухмыляясь, раздвигает ей бедра, при этом выпуская свой фаллос наружу, и, не заботясь, готова ли девушка, входит в нее на всю длину. Халиса дико стонет, а кентавр накрывает ее губы своими, глушит стон, вбирая его в себя.

***

Сумерки уже опустились на сад. Халиса крадется средь высокого кустарника. Впереди тень. Кентавр. Ее сердце бьется быстрее, дождался. Она облизывает губы и ускоряет шаг, между ног уже мокро, она только при воспоминании о его большем фаллосе уже начинает трепетать. Арман прячется под раскидистой кроной невысокого дерева.

– Давай уже, быстрее, – горячий шепот встречает ее, и Халиса, растягивает губы в похотливой улыбке.

Она подходит к нему вплотную, прижимается к оголенному торсу. Мужчина коротко ее целует и характерным жестом заставляет встать на колени. Девушка немедля подчиняется ему. Ловкое движение, и из-за грудных складок тулова жеребца появляется фаллос. Влажные губы скользят по внушительного размера головке, и через мгновение она тонет во рту девушки.