Не пожелай ни дождика, ни снега

– Я комсомолец, и проповедую другую религию – коммунизм.

– У мусульманина одна религия – ислам, один закон – шариат, – сказал Мурат, перебирая четки в руках.

– Я, между прочим, тоже обрезанный, но я предпочитаю науку, культуру, прогресс фанатичному национализму.

– Наука одна – ислам, культура – шариат, наш коммунизм наступит, когда мы прогоним всех неверных с нашей земли, – упорно твердил Мурат.

– Древний ты человек, – повернувшись, сказал Ахмед, не желая продолжать разговор.

Прозвенел звонок, и Ахмед пошел к своей парте. Лешка сидел вместе с Фатимой и принципиально отвернулся от друга. Они уже две недели не разговаривали. Ахмед понимал, что поступил подло, и попытался заговорить с Лешкой, но тот грубо оборвал Ахмеда. После этого он перестал делать попытки помириться, решив, что время все поставит на свои места.

С Муратом Лешка враждовал по поводу и без. Несколько раз они пытались подраться прямо на уроке. И лишь после того, как в школу были приглашены родители, мальчишки перестали драться, но уступать в этой войне не хотел никто.

Лешка настойчиво готовился к поступлению в летное училище. Зная, что один из предметов, который надо сдавать, будет математика, его мать попросила Тамару Федоровну, учителя математики, позаниматься с сыном. Та охотно согласилась, и Лешка направился к ней домой повышать свой математический интеллект. Позвонив, Лешка приготовился извиняться за получасовое опоздание и уже набрал полные легкие воздуха, как дверь открылась. На пороге стояла Светка Капустина, дочь Тамары Федоровны.

– Мама велела подождать, у нее педсовет, – важно сказала она, пропуская Лешку вперед.

– Та-а-к, – протянул Лешка, – букварь уж как закончили изучать и сразу важничаем.

Светка, не обращая на него внимания, спросила:

– Чай будешь с вишневым или малиновым вареньем?

– Все равно, – сказал Лешка и уселся на стул.

Его страшно обрадовало то, что вместо нудной математики он поболтает со Светкой.

– Вчера в кино девчонок из твоего класса видел, а ты почему не пошла?

– Мне можно только в субботу, – тихо сказала Светка.

– Ты что такая дикая? Твои одноклассницы уже целуются давно, а ты в кино только по субботам и на дневной сеанс.

– А мне не хочется одной, вот если ты пригласишь?

– Я с малолетками в кино не хожу, и вообще мне сейчас не до кино, через неделю экзамены начнутся, а потом ехать в училище поступать.

– Мама говорила, что ты летчиком хочешь стать?

– Готовлюсь, кнопка. Вот выучусь, а ты школу к этому времени закончишь, и возьму тебя замуж.

Светка залилась красной краской.

– Мне до этого еще тебя полюбить надо.

– А куда ты денешься, вот приеду, ослеплю тебя погонами золотыми, и влюбишься ты в меня сразу.

Светка подошла к Лешке, налила чай и сказала:

– Если я полюблю, то не за погоны.

В это время дверь открылась и в комнату вошла Тамара Федоровна.

– Пируете, – сказала она, раздеваясь в прихожей.

Светка подбежала к матери и взяла у нее сумки с тетрадками.

– Мам, чаю выпьешь?

– Да, дочка, налей, посижу минутку, а то на педсовете совсем голова кругом пошла. Леша, трудно тебе будет поступать, там конкурс сумасшедший, может, пока не поздно, в нефтяной институт в Грозный?

– Тамара Федоровна, я поступлю обязательно, не в этом году, так в следующем.

Закончив пить чай, она с Лешкой принялась восполнять пробелы в математических познаниях.

* * *

Лешка с Ахмедом уезжали на второй день после выпускного бала. Провожали всем классом. Девочки в нарядных платьицах, мальчики во взрослых костюмах, дружной и шумной компанией ввалилась в здание автовокзала. Было раннее утро, и на вокзале почти не было пассажиров. Лешка с Ахмедом, еще не отрезвевшие от бурной ночи, были в центре внимания. Все старались дать им совет, как добираться, как вести себя в незнакомом городе.

– Самое главное, Ахмед, учи хохлятский язык, а то тебя там никто не поймет, – орал подвыпивший Колька Семенов.

– Я лучше их заставлю чеченский учить, – весело ответил Ахмед.

Лешка шел под руку с Танькой.

– Леш, ты мне писать будешь?

– Письмо будет, если поступлю. Если не поступлю, приеду, зачем писать, – по-взрослому ответил Лешка.

– Леш, ты мне пиши обязательно, я буду тебя ждать, – Таня прижалась к его плечу, – и вообще, как я буду без тебя? – в ее голосе слышалась дрожь.

Лешка взял в руки гитару и запел:

– Когда уйдем со школьного двора
Под звуки нестареющего вальса…

Все дружно подхватили:

– Учитель нас проводит до угла…

Девчонки пустились танцевать вальс, а мальчишки принялись хлестать из горла неизвестно откуда взявшийся портвейн.

Автобус появился незаметно, и дружная компания вывалилась на улицу.

Лешка с Ахмедом принялись целовать девчонок и пожимать руки парням. В автобусе они сели на разные сиденья. Посигналив, машина плавно отъезжала от перрона, и веселая компания визжала, махала, кричала на прощание одноклассникам. Сидящий у окна Лешка подумал: «Все, детство осталось на вокзале, да здравствует взрослая жизнь». И ему стало немного грустно. Через пять минут он и Ахмед спали, а автобус увозил их далеко от родных мест.