Читаем Не пожелай ни дождика, ни снега полностью

– Товарищ генерал, подполковник Кравченко, командир учебного полка.

– Ну, здравствуй, командир, – генерал протянул руку, – материалы объективного контроля и личный состав готовы к заслушиванию?

– Так точно, товарищ генерал, все собраны в классе предполетных указаний, курсанта Птицына сейчас привезут из госпиталя. По словам врачей, он пришел в себя и может давать показания.

– Ну, тогда не будем медлить, через полчаса приступаем к работе.

Московская комиссия, группа руководством полетом, Антошкин и офицеры управления полка собрались в классе предполетных указаний. Генерал начал заслушивание с доклада Антошкина.

Через час после начала работы комиссии на «санитарке» привезли Борю Птицына. Он в сопровождении доктора сразу же зашел в класс предполетных указаний.

Курсанты присели под окнами, в надежде услышать что-либо. Из класса доносился тонкий голос генерала:

– Товарищ курсант, если вы вспомните, что приняли решение спасти дорогостоящую машину и самостоятельно посадили самолет, я лично буду ходатайствовать о представлении вас к правительственной награде.

– Товарищ генерал, вы ему еще скажите, что если он эту чушь вспомнит, то его инструктора как минимум выгонят из авиации, – раздался голос командира эскадрильи Серегина.

– Товарищ майор, вашего мнения пока не спрашиваем, вы бы лучше о моральной подготовке своих инструкторов позаботились, чтобы они первыми самолет не покидали. Вы еще ответите за это ЧП как коммунист. Ведь это вы давали партийную рекомендацию Антошкину? – резко оборвал его генерал.

– Товарищ генерал, если первым будет катапультироваться курсант, то горящая струя от его кресла, пролетая над инструктором, сожжет его. Антошкин действовал согласно инструкции, – хмуро заметил инженер полка майор Гром.

– Надо иметь высокую морально-психологическую подготовку, и тогда никакие горящие струи не страшны. Николай Гастелло тоже должен был покинуть самолет, а он его в горящий эшелон направил, – пафосно заметил генерал.

– Слушай, они там, в Москве, вообще охренели, политработника председателем комиссии прислали. Он ведь, кроме «Малой земли» Брежнева, ничего не знает, – шепотом сказал Карцев.

– Так что вы вспомнили, товарищ курсант? – обратился генерал к Боре.

– Ну, я, кажется, управлял самолетом. Помню, как земля приближалась, как пыль поднялась, – мямлил Боря.

– Ну вот, я что говорил, здесь налицо геройский подвиг курсанта Птицына и позор его инструктора, – радостно сказал генерал.

– Товарищ генерал, я не согласен с вашим выводом, материалы объективного контроля показывают, что летчик в передней кабине не управлял самолетом, здесь явно видно, что Птицын попросту выронил ручки катапультного кресла, а самолет приземлился сам, без его участия, – старался держать себя в руках Кравченко.

– Не выгораживайте своих подчиненных, а лучше позаботьтесь о морально-политическом состоянии своих инструкторов. Антошкина завтра же на партийное бюро, – строго ответил генерал.

– Товарищ генерал, я не понимаю, как можно делать заключение о летном происшествии, не анализируя средства объективного контроля, – на скулах у Серегина заиграли желваки, голос был предельно резок, казалось, он вот-вот сорвется, – я, как летчик с пятнадцатилетним стажем, ответственно заявляю: Антошкин невиновен, и в том, что самолет сел сам, заслуги курсанта Птицына нет.

– А вы, товарищ майор, подумайте о своей судьбе, и не защищайте Антошкина, – и, повернувшись к командиру полка, сказал: – Приказ о наказании виновных будет в понедельник, а пока полеты запрещаю. Членов комиссии прошу в самолет, через двадцать минут вылетаем в Москву.

Генерал надел на голову фуражку и, как-то сгорбившись, быстро вышел из класса предполетных указаний. Врач подошел к Птицыну и, о чем-то спросив его, обратился к командиру:

– Командир, Птицыну плохо, я заберу его в госпиталь.

Командир молча кивнул.

– Сука, мразь, падаль, – Серегин изо всех сил ударил кулаком об доску предполетных указаний, его трясло от возмущения, – командир, таких тварей надо стрелять, кто их только присылает из Москвы, – голос его сорвался на крик.

– Петрович, держи себя в руках, – тихим голосом сказал Кравченко, – я Антошкина в обиду не дам.

– Викторович, Антошкину подписан приговор, ты сам это понимаешь. В понедельник эта сука накатает приказ на три листа о слабой морально-психологической подготовке, а истинная причина не установлена, – не унимался Серегин.

Перейти на страницу:

Похожие книги