Не по совести

Азмира хотя и имела некоторые повреждения мозга, но тем не менее от нее не ускользнуло то удивление, с каким отец ее дочери воспринял это известие; поняв, что тот чего-то не договаривает, она настойчивым тоном спросила:

– Ты ведь ее знаешь… я правильно понимаю? Тебе известно всё: и кто эта девушка, и где она живет, и чем занимается – ведь так, «дорогой»? Или я ошибаюсь? Поправь меня тогда в этом случае…

Глава XX. Прыщак и Огрызок

От подруги Ирина Васильевна сразу же отправилась на работу в первую городскую больницу, где занимала должность заместителя главврача. Пользуясь своим должностным положением, по проводной телефонной связи она без особых затруднений сумела выяснить, что состояние ее внучки вполне стабильно и что жизни малышки ничего уже больше не угрожает; но и увидеться с ней пока невозможно из-за глубокого, принужденного сна; являясь дипломированным доктором, женщина хорошо понимала, что подобная мера, хотя и вынужденная, но в подобном случае просто необходимая. В последующем, все утро, вплоть до обеда, ее тяготило странное чувство, как будто непременно должно произойти что-то очень страшное и нехорошее; однако, даже терзаясь подобными муками, она все-таки не отважилась позвонить сыну и выяснить, все ли между ним и Азмирой в порядке, прекрасно понимая, что ситуация в их семье сложилась достаточно щекотливая, а соответственно, и разрешить ее вот так просто – это у них вряд ли получится; словом, работа не клеилась, и, едва только начался́ обеденный перерыв, она сей же миг покинула лечебное заведение: у нее появилась прекрасная возможность отправиться домой и уже прямо там, что называется на месте, разобраться, что же явилось причиной ее тревожных предчувствий.

Зайдя в квартиру, она воочию улицезрела всю ту кошмарную картину, наполненную грязью и жутью, которая осталась после вчерашнего выплеска негативных эмоций, происходившего у ее несчастливого, но безмерно любимого сына. «Мамай, когда проходил по Руси, в процентном соотношении оставил разрушений намного меньше, чем сейчас находится в этой квартира», – невольно подумала Ирина Васильевна, разглядывая весь тот хаос, какой царил теперь в ее доме. «Что же тут все-таки происходило? – продолжала она теряться в сомнениях. – Надеюсь, он, – имея в виду непутевого сына, – ее не обидел?» С такими невеселыми мыслями она зашла в зальную комнату, где ее полупьяный потомок сидел в компании двух неприятных людей, невзрачных и незнакомых, а еще и воняющих.

Выглядели они, если сказать отвратительно – это значит не изложить ничего… с первого взгляда посетители вызвали у достойной женщины невольное чувство презрения: бомжеватого вида, одетые в грязные, рваные, засаленные лохмотья, оба они смотрелись просто ужасно, да и пахли нисколько не лучше. Их семейные хрустальные стопки, купленные еще покойным супругом, в тот момент были наполнены, а вонючие гости вот-вот готовы были их опрокинуть; но, увидев вошедшую женщину, недоброжелательную и строгую, невольно замерли в нерешительности, поглядывая искоса на хозяина и ожидая, что он им в связи с этим явлением скажет.

Первый, Огрызок (фамилию и имя не помнил даже он сам), являл из себя некое подобие представителя сильного пола, достигшего сорокапятилетнего возраста, но выглядел он значительно старше; худощавое телосложение, невзрачное и обвисшее, указывало на очевидную нелюбовь к физическим упражнениям; представлялось, что он давно уже вел такой образ жизни и совершенно перестал стремиться к чему-то другому… в частности, на такое предположение указывали и другие внешние признаки: изборожденные морщинами щеки, «прочерневшие» и ввалившиеся вовнутрь, их покрывала рыжая борода, густая и не в меру всклоченная; светло-карие глаза выражали состояние, абсолютно отстраненное от всего человеческого (давно «потухнув», они не желали больше ничего, кроме горячительной выпивки, и наполнялись при ее виде неестественной жадностью); большой нос превратился на конце в неприглядную «картошину», отличавшуюся огромными размерами и синюшным оттенком; кучерявые волосы, длительный период нечесаные и торчавшие в стороны, не имели, однако, седины и «ляпками» свисали на плечи. «Не иначе в этих «зарослях» водятся вши», – подумала хозяйка, сморщившись от одной только похожей мысли.