Не по совести

Спорить с медицинским работником было бы бесполезно, тем более что стоявшие неподалеку охранники, еще совсем недавно страстно желавшие вызвать полицию, только и ждали от них какой-нибудь грубой ошибки, а один из них даже уже держал в руках телефон, готовый в любую минуту послать вызов в службу спасения. Оставив родных совещаться, как им следует поступить, хирург тем временем удалился, не желая их более уговаривать и в чем-то переубеждать, справедливо полагая, что довел им сейчас неопровержимые аксиомы. Как только он удалился, слово взяла Ирина Васильевна, наиболее рассудительная изо всех здесь присутствующих:

– Я думаю, что врач прав, и нечего зазря околачивать здесь пороги: мы все равно Диане помочь сейчас ничем не сможем, а потому и незачем еще больше накалять конфликтную обстановку; предлагаю: всем отправляться сейчас по домам – тем более что все равно уже достаточно поздно – а приехать сюда завтра и узнать все поточнее; сейчас же давайте на самом деле не будем мешать людям работать, не забывая в том числе и о том, что от их спокойствия зависит судьба нашей малышки.

Доводы разумной женщины были до такой степени убедительны, что их не смог опровергнуть даже новоиспеченный родитель, также отличавшийся жизненным опытом и прожитыми годами; нехотя, друг за другом, вся эта большая семья засеменила на выход. Мать, понимая, что детям необходимо поговорить, попросила завести ее к одной своей давней знакомой, с которой она якобы не виделась долгое время и которая постоянно звала ее в гости (по ее мнению, этот драматический случай как раз и создал предпосылки, чтобы им наконец повидаться). Исполняя ее незамысловатую просьбу, Андрей, озабоченный неожиданной новостью и погруженный в себя, какое-то время ехал по основному маршруту, пока ему не потребовалось отклониться чуть в сторону и завести свою маму к давней подруге, дабы она смогла обсудить с ней вдруг возникшее чрезвычайно неотложное дело.

– Меня сегодня не ждите, – сказала она, выходя из машины, – я собираюсь заночевать в другом месте.

На это высказывание сын, полностью поглощенный в другие заботы, ей, естественно, ничего не ответил, предаваясь своим горестным размышлениям, просто «душившим» его сейчас изнутри: он никак не мог переварить и поверить, что все это время воспитывал чужого ребенка; молодой человек, так подло обманутый злодейкой-женой, воспылал к девочке безраздельной любовью, что попросту не мог простить ее матери такого дьявольского коварства. Азмира в свою очередь, занятая лишь тем, что пребывала в одной только нескончаемой тревоге за дочку, не находила своим мыслям другого «выплеска», а следовательно, и не понимала, что вокруг нее происходит.

Постепенно, озабоченные каждый своим смятением, они добрались до их общего дома. Медленно поднимаясь в квартиру, Андрей все думал, как же он заведет разговор с безмерно любимой им женщиной о ее жестоком обмане, и интересно, что же она ему в связи со своим коварством ответит; он не мог найти нужных слов, подходящих для сложного разговора, и, как печальный итог «выходил из себя» все больше и больше; однако пока ему все же удавалось и сдерживаться, и скрывать свое непривычное состояние, поскольку не началось еще «подогревание» негативных эмоций изливающимися обвинительными речами. «Что она мне на своё вероломство скажет?» – терзался он негодующими сомнениями, вставляя ключ в замочную скважину.

Азмира в тот же самый миг была как потерянная, абсолютно не отдавая себе отчета, что в действительности с ее мужем творится; слепо ему доверяя, она следовала за ним, словно оживший покойник, полностью лишенный здравомыслящего рассудка. «Как же я не уберегла свою милую девочку? – думала она, пока муж возился с замками. – Как же так получилось, что позволила ей остаться одной? Если Бог даст и если она сможет выжить, то я ни за что больше не отпущу ее от себя, даже с садика сниму, а потом и в школу буду с ней вместе ходить…» Девушка еще не представляла, как все ее домыслы будут выглядеть и как она совместит такой распорядок с работой; но тем не менее растревоженное сердце матери настойчиво искало выход, чтобы в дальнейшем обеспечить своему единственному ребенку самую какую ни на есть полнейшую безопасность.