Не моя девочка

— Ты откуда? — спрашивает Йонас Томасович, наблюдающий за мной с улыбкой.

Вру, что-то про деревню, в которой якобы жила, про умерших от пьянства родителей и про дядьку с тёткой, которые тоже пили, да на игле сидели, из-за чего наш дом со всеми документами сгорел. Не знаю зачем я вру. Наверно боюсь, что Йонас Томасович решит меня обратно к тётке в Дмитров отправить. Так что я должна быть не я.

— Сколько тебе лет? — спрашивает он в конце моего рассказа.

— Восемьнадцать, — снова вру. Но на пару месяцев.

— Что делать умеешь? — неожиданно интересуется он.

— Все. А если не умею, то я быстро учусь, — отвечаю сходу, — а вы… вы мне работу предлагаете?

Йонас Томасович смотрит меня оценивающе. Сомневается? Да, я грязная, сейчас тощая, сил во мне кот наплакал. Но я соберусь. Я смогу. Никакой работы не побоюсь.

И еще я почему-то безоговорочно доверяю этому мужчине. Он меня пожалел, накормил. Отнёсся по-человечески.

— Посмотрим, — отвечает мужчина задумчиво.

Тут приносят второе. Я уже не помню, что это. Но очень и очень вкусное.

— Лиза, — тормозит Йонас Томасович официантку, а сам поднимается из-за стола, — как только девушка поест, отведи ее помыться и найди чистую одежду, — он переводит взгляд на меня и спрашивпет: — Жить, как я понимаю, тебе негде? — я киваю. И Йонас Томасович вновь обращается к Лизе. Но что он там ей говорит, я уже не слышу. Я ем, господи, я вдоволь ем!

Йонас Томасович уходит. Не попращавшись. Но я точно знаю, что снова его увижу.

В этот день я наконец принимаю душ, прямо здесь, в этом здании, в подсобных помещениях у них есть душ, Лиза находит мне одежду, пусть не по размеру, но чистую. И спальное место мне тоже находят, в небольшой комнатке, забитой каким-то предметами. Там еще диван, вполне себе удобный.

Ночью я стираю свои вещи, сушу их там же, в комнатушке. И сплю. Впервые да несколько дней крепко и сладко.

Утром Лиза находит мне работу. Она учит меня быть официанткой. И я справляюсь. Но все равно прошу еще какой-нибудь работы.

Я мою полы, но не в ресторанном зале, а в подсобке. Уже неделю, когда в зале гости сидят — их обслуживаю, перед открытием и после закрытия полы мою.

Деньги мне платят каждый день. Я уже смогла себе кое-какую одежду купить. Здесь, недалеко, на рынке.

И несмотря ни на что, я чувствую себя немного счастливой. От чего мне хочется петь.

И я пою, прямо сейчас, натирая пол у комнаты, в которой я ночую, весёлую песню бременских музыкантов. И не сразу замечаю, что у меня есть слушатель.

— Хорошо поешь, — слышу я сзади.

Оборачиваюсь и смущённо улыбаюсь, затем произношу:

— Добрый день, Йонас Томасович.

— Здравствуй, Бэлла, — он подходит ближе, — где ты так петь научилась?

— В музыкальной школе училась.

Он задумчиво сдвигает брови:

— А что еще можешь?

— Много чего.

Он просит спеть. И я пою. От души, от сердца. Я люблю петь. Затем он меня на сцену тащит и просит спеть там, у микрофона. Хорошо что в зале сейчас пусто, клиентов нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И вот с того дня и начинается моя карьера певицы в этом ресторане. Первый раз выходя на сцену, в красивом, но в чужом платье, Лиза одолжила, в ярком макияже, тоже Лиза помогла, я жутко боюсь. Но ловлю среди гостей одобряющий взгляд Йонаса и страх отпускает. Он все выступление на меня смотрит. А после вызывает к себе в кабинет и денег дает. Чтобы я купила себе красивых нарядов для выступления.

Глава 21

Артем

Бэлла все не без эмоций рассказывает. Где-то она улыбается, где-то хмурится. Перерывы делает, попивая виски из стакана. И мне не хочется ее ни останавливать, ни ускорять. Мне почему-то кажется, что ей нужно выговориться. Что она это еще никому и никогда не рассказывала.