(не) мой соавтор

Стоп, произнёс кто-то незнакомый и холодный в моей голове. Любовь и страдания — это всё великолепно, но представь себе одну простую вещь. Допустим, Ант написал сто постов с Леной, ограбил пивной ларёк и на закуску дал интервью, в котором рассказал, как ты спала с двумя соавторами одновременно на ржавом колесе обозрения в Детройте, причём так, что ни один не знал о существовании второго. И вот чего, ты пошлёшь его ко всем чертям и перестанешь любить? Или всё-таки не хлопнешь дверью и не уедешь в Детройт воплощать свои фантазии, а немножко останешься?

Ну…

Вооот. Даже в этом случае ты будешь колебаться как минимум три секунды. А теперь вспомни, что дело в одном-единственном посте, и представь, как холодно и одиноко в Детройте без центрального отопления. И разберись.

Босиком я прошла на кухню. Поставила чайник.

— Номер первый, — произнесла я. — Я не хочу вешать трубку.

— Принято.

Я вздрогнула от звука его голоса. Он был спокойным и не холодным, но особенной теплоты в нём тоже не было.

— Я никогда в жизни не была в Детройте, — произнесла я вслух.

— Что?

— Да так… глупости всякие. Не бери в голову.

— Ну уж нет. Раз у меня такой откровенный соавтор, — невозмутимо произнёс Ант, — выкладывай.

Чайник щёлкнул почти сразу. Я достала лимон из холодильника, взяла с крючка белоснежную чашку и принялась готовить чай.

— Я думала об этом дурацком посте и пыталась понять, на что я могу закрыть глаза, когда дело касается тебя, а на что не могу, — честно сказала я. — В теории. И не могу нащупать грань. Кроме одной, но она ужасно наивная и чудовищно средневековая. Рассказать?

Ант хмыкнул.

— Ну, раз уж я сейчас на скамье подсудимых…

В его голосе прозвучали нотки, от которых мне тут же захотелось оказаться на скамье подсудимых самой, причём без одежды. Я схватилась за металлический бок чайника и тут же зашипела от боли.

— В том-то и дело, — сказала я, наливая всё-таки этот чёртов кипяток в чашку. — Номер второй. Нет никаких скамей подсудимых, торжественных исповедей, прощений и закрываний глаз: Ланселот не будет прокрадываться на кухню, чтобы высыпать Гвиневре в борщ полпачки соли, и устраивать ему засады в коридоре бессмысленно. Ты любишь и доверяешь. Или не любишь и не доверяешь, и тогда тебя просто нет рядом. И поэтому…

— Номер третий?

— Номер третий, — я положила в чашку пакетик с заваркой и два кусочка лимона. — Если ты говоришь, что этот пост появился без твоего участия, значит, так оно и есть. — Мой голос сделался хриплым, и я отхлебнула чай. — Но тогда я не понимаю, как он появился. Помоги мне.

— Ты там что, напиваешься вдрызг? — уточнил Ант.

— Чаем, — кивнула я, забыв, что он меня не видит. — Кстати, ты в курсе, сколько стоит наш разговор? У меня-то местная сим-карта и входящий звонок, а вот ты…

— Не разорюсь, — рассеянно сказал мой соавтор. — Меня куда более удивляет, что я вообще с тобой разговариваю.

— Хм?

— Подумай головой, Рэйн. Ты уехала на ровном месте, даже не попыталась со мной нормально попрощаться, не говоря уже о поговорить, отключила все каналы связи, чуть не сорвала проект, а теперь, когда я тебя всё-таки нашёл, несправедливо обвинила меня чёрт знает в чём. С моей точки зрения всё должно выглядеть именно так.

От его бесстрастных слов мне сделалось несколько не по себе. Но потом я уловила одно-единственное слово «должно».

— А я, — медленно сказала я, — уехала вне себя от ярости, ужасно переживала, а тут звонишь ты и говоришь, что я себе всё напридумывала. Удивительно, что я тут же не растоптала трубку ногами.

— Именно. Идеальный шторм. Все факторы работают против нашей утлой шлюпки. — Ант помолчал. — И что-то мне подсказывает, что даже если бы ты позвонила мне, прочитав тот пост, он оказался бы стёрт спустя минуту, и дело бы всё равно кончилось грандиозным недопониманием. Я бы тебе не поверил, ты бы мне не поверила. Несмотря на все торжественные декларации о партнёрстве во имя мира.

— Мы были обречены, — тихо сказала я. — Да? Или… мы всё ещё обречены?

Ант помолчал.

— Хороший вопрос. Где ты? Дай мне адрес.

Я вздохнула.

— Какая разница? Сам же видишь, что это не российский номер. Сорвёшься в Одессу?

На этот раз его голос звучал холодно и устало.

— Нет. Не сорвусь. Это я совершенно точно могу тебе обещать.

— Ну и какая тогда разница? — Я пожала плечами, отставляя чашку. — Ладно. Если тебе так уж хочется послать мне открытку с тюльпанами, сброшу тебе адрес сообщением.

— Нет, — очень резко сказал Ант. — Диктуй как есть.

— Текстом мне удобнее.

— Меня это не волнует.

Я вздохнула. Подошла к барной стойке, где лежал договор аренды, и продиктовала адрес квартиры.

— Всё, — произнесла я. — Так ты понял, как Лена написала тот пост? Может, ты записал свои заметки в общий файл и забыл закрыть ей доступ?

Ант помолчал.

— Совершенно нечего прощать, даже когда есть что прощать, — тихо сказал он. — Тут ты права. Рэйн… а если бы обстоятельства изменились, и роли бы поменялись местами, ты бы написала такой пост?

Я моргнула.

— Но как… откуда я бы взяла информацию?