Не мой парень

— Я ничего не сделал…

— Спасибо тебе за все. — на этот раз улыбка на ее губах совсем не призрачная, а самая настоящая.

Через полчаса ко мне в кабинет входит Хейден. Старик излишне душевно пожимает мне руку и пытается по-отцовски обнять. Я не знаю, что меня так раздражает в нем — он не сделал мне ничего плохого. Думаю, дело в том, что у меня аллергия на фальшь и корысть, а от Хейдена и Лили Эллис ими несет за милю.

— У меня тоже есть к тебе разговор, сынок… — откашливается Хейден, и поймав мой предупреждающий взгляд, поправляется: — Финн.

— Говори.

Старик мнется, несколько раз тяжело вздыхает, ерзая в кресле:

— Ты знаешь, я уже не молод… в следующем году мне стукнет пятьдесят шесть. Никогда не угадаешь, как повернется жизнь… взять хотя бы Софи…

При ее имени внутренности болезненно корежит, но я слегка киваю головой, понуждая его перейти к сути.

— На днях я собираюсь к юристу, чтобы составить завещание… В виду нашего договора получается, что ты входишь в состав учредителей, а я, по сути, лишь менеджер живущий на проценты… Агенда мое детище, то, что я хочу оставить детям, поэтому я бы хотел заново обсудить условия.

Мне ровным счетом не нужно ничего от его мелкого агентства. Сотрудничество с Хейденом — акт благотворительности во имя того, чтобы быть ближе к Тони. Если старик хочет переписать все на себя, чтобы оставить фирму дочерям — я не буду ему препятствовать.

— Обсудите это с моим юристом. Не имею ничего против.

Хейден облегченно вздыхает и едва ли не утирает пот со лба.

— Спасибо тебе…Финн. Я знал, что ты сможешь остаться равнодушным к судьбе моей дочери, после всего что у вас было…И хочу, чтобы ты знал, что мы всегда… Лил и я…рады

— Ты переписываешь Агенду на имя Ким? — перебиваю его поток льстивых излияний.

Хейден выглядит застанным врасплох, и в течение нескольких секунд молчит, очевидно, предполагая во что ему обойдется правда. Я смотрю в его выцветшие бегающие глаза, чувствуя как в груди разрастается ярость. Сдерживаю себя лишь потому, что мне нужно его подтверждение, а пока пытаюсь убедить себя, что я неправильно домыслил, ведь такая вопиющая подлость и равнодушие — слишком даже для этого седого ублюдка.

Но Хейден не дает себе шанса на оправдание:

— Она моя старшая дочь, Финн. Тони еще совсем молода…

Я не дослушиваю его до конца. Гнев ревет в ушах красным шумом, и ноги сами выбрасываю меня из кресла. Я, блядь, не понимаю. Я просто не понимаю, как он может так с ней… Быть настолько равнодушным к этому сокровищу. Как может настолько не видеть и не любить свою младшую дочь.

Я прихожу в себя лишь тогда, когда прижимаю старика за горло к стене:

— Ты будешь жрать дерьмо на помойках Комптона, если сделаешь то, что собираешься. Ты не получишь ни одного заказа в этом городе, так что уже через пару месяцев тебе нечем будет платить аренду. Кимберли не нужна эта фирма, потому что в бизнесе она разбирается так же как ты. То есть ни хрена не разбирается. Поэтому если ты не хочешь в течение пары месяцев стать банкротом, советую пересмотреть свое отношение к младшей дочери и включить ее в завещание. Хорошим отцом тебе никогда не стать, поэтому с этого дня будешь делать вид. Ясно выражаюсь?

Глаза старика, кажется, вот — вот вывалятся из орбит, когда я его отпускаю. Он оседает на пол как мешок с трухой, держась за горло. Не помню, чтобы кого-нибудь так презирал. Мне хочется взболтать его мозги, проорать в лицо, что Тони нужна родительская любовь, но знаю, что это не поможет алчному дровосеку обрести сердце.

— Только попробуй. — обещаю на прощанье, когда он трусливо крадется по стене к выходу. — Я лишу тебя всего.

Когда дверь за ним захлопывается, оставляя в стенах кабинета удушливый запах страха, я звоню секретарше:

— Кейра, отмени бронь на мистера Эллиса. Я полечу вместо него.

глава 33

В Болонью мы прилетаем ранним утром, едва начинает светать. Несмотря на длительность перелета, чувствую себя бодро: я спала практически всю дорогу. Возможно, мой организм сдался после двух недель бессонницы, а, возможно, причина в креслах бизнес-класса, превращающие в комфортные кровати нажатием кнопки. А, может быть, потому что со мной летит Финн. Отец позвонил в начале этой недели и извинился за то, что у него не получается полететь со мной. Объяснил, что поджимают сроки по важному заказу и что со мной обязательно полетит кто-то другой. Этим кем-то оказался Финн, у которого в последний момент сорвалась намеченная встреча. Втайне я очень этому рада. Я безмерно благодарна ему за его поддержку в эти сложные две недели, и полететь вдвоем в очаровавшую меня страну кажется таким… правильным.

— Встречаемся в вестибюле через час, — говорит Финн, прикладываясь смарт-картой в двери номера. — Я отведу тебя в свое любимое заведение на центральной улице: завтраки там просто потрясающие.

Не могу ничего с собой поделать — на лице зреет улыбка. Завтрак — мое любимое время, отведенное на прием пищи. А завтрак в Италии — это удовольствие, помноженное вдвое.