Не люби меня

Доктор захлопнул дверцу машины и пикнул пультом от сигнализации. Можно подумать, что кто-то угонит его машину – в радиусе километра ни одного жилого дома.

Прошел к центральному входу, который не так давно отреставрировали, и поднялся по широким ступеням, отмечая, что с этой стороны корпус выглядит намного лучше, чем справа, где на стенах все еще видны подпалины от огня.

Аддерли оставил пальто в раздевалке и поднялся на лифте в свой кабинет.

Этаж администрации больницы переехал в левое крыло. Почти весь штат сотрудников был набран заново, и Джордж подумал о том, что он предпочел бы снести правый корпус и отстроить совершенно новый. Его коробило от мысли, что там заживо сгорели около сорока человек, многие тела так и не удалось идентифицировать. Некоторые из пациентов похоронены прямо за зданием на больничном кладбище. Аддерли каждый день разбирал записи разговоров с пациентами, он сверял диагнозы из уцелевших архивов и ставил свой собственный, исходя из сохраненных файлов. Иногда среди этих разговоров попадались записи пациентов, которых уже не было в живых, и тогда Джордж удалял файл и записывал в папку имя и фамилию, чтобы вести свой собственный учет тех, кто не выжил после пожара. Несколько недель назад он вычеркнул последнего пациента, и теперь у него должны были остаться записи только тех больных, кто на данный момент присутствовал в клинике. Но было одно несоответствие, и именно оно не давало Аддерли покоя уже несколько ночей. По списку погибших пациентов должно было быть сто двадцать семь, но у Джорджа получилось сто двадцать восемь, так как один из файлов под номером сто тринадцать с записями пациентки по имени Элис оказался лишим. Её не было ни в списке погибших, ни среди нынешних больных. Именно поэтому доктор приехал сегодня в клинику, несмотря на выходной день. Ему оставалось прослушать последнюю запись.

Аддерли подошел к окну и задвинул шторы – чувство, что кто-то наблюдает за ним из пустого обгоревшего корпуса, постоянно преследовало его. Нужно снова назначить себе антидепрессанты и потихоньку пить их, адаптируясь с новой жизнью и новой должностью.

Джордж сел в кресло и включил компьютер, открыл папку с записями и щёлкнул на следующую по списку. Он только недавно полностью изучил истории болезни всех пациентов и познакомился со многими лично, но самой интересной пациенткой ему все же казалась именно она, та, которой, по сути, и не было. Но если есть запись, значит, и был человек. Он никогда раньше за всю свою практику не встречал настолько четких образов чьего-то безумия. Поразительно, но когда он снова и снова прослушивал файл, на котором пациентка рассказывала свою историю, ему всегда казалось, что она не лжет. Впрочем, она и не лгала – она просто была очень больна.

Доктор Аддерли сам составил приблизительную историю болезни, исходя из собственного расследования. По записям он понял, что Элис, так ее называл покойный Стэнли, нашли на берегу океана без сознания, а когда она пришла в себя, то кричала, что какой-то мужчина унес на ее глазах другую пациентку клиники прямо в соленую пучину и они оба исчезли. Поначалу Элис поверили – позвали спасателей, но когда она начала искать инвалидную коляску, на которой якобы привезла ту женщину к побережью, оказалось, что на песке не осталось даже следов от колес. У Элис спросили, какое сегодня число, и она ошиблась на несколько недель. Береговая охрана утверждала, что видели ее здесь, и не один раз, но одну и без инвалидной коляски. Всё это Стэнли наговаривал после диалога с мисс Крафт. Когда женщину привезли в клинику, она громко кричала и сопротивлялась, говорила, что она уже бывала здесь раньше как журналистка и брала интервью у пациентки по имени Лия Милантэ, но пациентки с таким именем в клинике не было никогда. Так утверждали главврач и медицинский персонал. В архивах и картотеке, занесенных в электронные файлы, Аддерли тоже не нашел подобных имени и фамилии. Как, впрочем, и медсестру, которая якобы, по словам Элис, всегда провожала ее к пациентке. То ли у самой Крафт было раздвоение личности, то ли она просто придумала себе воображаемого друга.

Аддерли поставил диагноз маниакально-депрессивное расстройство, шизофрения, навязчивые галлюцинации.

Он несколько раз прослушивал запись разговора с ней и каждый раз злился сам на себя, что на каком-то этапе начинал ей верить. Но факт остается фактом – никакой писательницы по имени Лия Милантэ никогда не существовало. Ни в Сети и ни где бы то ни было. Как, впрочем, и самой Элис Крафт, от которой остались только эти файлы.

Аддерли надел наушники и снова включил запись:

«Звук открываемой двери, и голос Стэнли:

– Доброе утро, Мардж. Ну как там мисс Крафт сегодня?

– Очень тихая с утра. Поразительно тихая, не кричит, не требует ее выпустить.

– Значит, лекарства подобраны верно. Проследите, чтоб она регулярно принимала их. Вы навели порядок в ее комнате вчера?

– Да, конечно, там навели порядок.

– И как? Вы нашли те самые буквы, о которых она говорила и которые выводит в своём блокноте?

– Нет, мистер Стэнли, не нашли.