Не измени себе

Чтобы отвлечься от неприятных представлений, я стал наблюдать за Калинниковым. В его движениях не было никакого таинства. Он все делал обыкновенно, но с удовольствием - сразу бросалось в глаза, что он занимается любимым делом. Держался он без напряжения, словно присутствовал не на операции, а ходил по квартире в домашних тапочках. Он не стеснялся своей мимики: то хмурился, то улыбался, а иногда вдруг как ребенок откровенно хвалил себя:

- Нет, ну какой я молодец все-таки! Так, так, - приговаривал он уже деловитей. - Эту гайку мы сюда, а эту... А куда же эту?.. Ага, есть! восклицал он. - Вот самое ее место! - И просил ассистента: - Сейчас держите крепче. Поехали, поехали... Опа! Готово! Теперь давайте ту штуковину!

Когда на моей ноге наконец установили аппарат, Калинников отошел в сторонку и, прищурившись, склонил голову набок.

- Монолит! - воскликнул он. - Правда?

Я попытался улыбнуться.

Он взялся за аппарат двумя руками, проверяя его на прочность, попробовал пошевелить всю систему. Ничто не сдвинулось, однако сердцевину моих костей пронзила щемящая боль. На сей раз я не охнул - стерпел.

- Нет! - опять произнес Калинников. - Монолит! Езжайте в палату!

И зашагал прочь из операционной.

По пути меня завезли в рентгеновский кабинет, чтобы сделать снимок. Необходимо было проверить, точно ли стоят спицы в аппарате. Снимок показал, что все в порядке.

Что сделал Калинников? Внизу большой берцовой кости, где не хватало трех с половиной сантиметров, он поставил отломки на постепенную компрессию. Под коленом он разрубил кость и, для того чтобы заполнить этот дефект, начал ее растягивать. По мере роста кости отломки в месте перелома сближались. "Удлиняли" меня посредством гаек в аппарате, простым поворотом ключа.

Очень скоро, как и все больные в клинике Калинникова, я "удлинял" себя уже сам. Тем же ключом.

Аппарат на своей ноге я поначалу воспринял как насилие над человеческой природой. Мне хотелось разорвать железную конструкцию и зашвырнуть ее подальше. Но надо было терпеть.

В этот же день, к вечеру, Калинников заглянул ко мне в палату.

- Лежите? Напрасно. Сейчас наши с канадцами играют. Посмотреть хотите?

- Как?

- А просто, - улыбнулся Калинников. - Берите костыли и шагайте в коридор! К телевизору.

- Сам?

- Конечно! Не на руках же вас понесут!

- Да вы что, Степан Ильич?

- Вставайте, вставайте! - Доктор достал из-под кровати мои костыли.

Я сел на койке, опустил ногу с аппаратом вниз, встал на здоровую. Калинников сунул мне костыли под мышки.

- От кого, кого, а от вас я такой нерешительности не ожидал! Ставьте вторую.

Я оперся на костыли, чуть прикоснулся больной ногой к полу.

- Теперь идите!

Я совершил шаг... второй...

- Смелее!

Все равно было страшно. Но одновременно и стыдно - перед Калинниковым. Я пошагал.

В этот день (еле приступая на ногу в аппарате) я прошел сто метров. Пятьдесят до телевизора и столько же обратно. И два с половиной часа смотрел хоккей.

Через полмесяца я уже шагал не только по коридорам, но и вокруг больницы. Соответственно этому расширилась сфера моих представлений о клинике Калинникова.

Она производила впечатление некой планеты, на которой живут люди с железными ногами и руками. Именно живут! Прежде всего, все они ходили. У больных были оживленные лица, они часто смеялись, шутили. Наконец, играли в волейбол! Если бы не аппараты на ногах и руках, никто бы не поверил, что многие из них страдали тяжелейшими недугами по пять, восемь, десять, а иногда и по двадцать лет!

Неожиданно мне стали сниться такие сны. Будто я куда-то быстро (как раньше) иду или бегу. И от этого мне удивительно хорошо... И вдруг вспоминаю, что у меня сломана нога, и с ужасом застываю на месте!

Калинников объяснил: подобные сны - первый предвестник намечающегося сращения костей...

Снимок это показал тоже...

Горком ВЛКСМ взял с меня обязательство: побывать на некоторых заводах, в совхозах, побеседовать с корреспондентами городской газеты. Через месяц (когда, наступая на две ноги, я мог пройти уже более километра) это стало возможным. Начинал я с рассказов о спорте, а заканчивал о методе доктора Калинникова.

Один из местных журналистов посоветовал написать о нем статью "Глазами больного". Писать я никогда не пробовал. И вдруг меня осенила мысль: не глазами больного, а "устами самих больных и его сотрудников".

На помощь пришел портативный магнитофон. Вот некоторые записи, которые я сделал.

Профессор, заместитель по научной части, Красин: