Не горюй!

— Известно, что новое содержание требует для своего выражения новой формы, но, с другой стороны, и новая форма требует для себя нового содержания, ибо нельзя новое содержание втиснуть в прокрустово ложе старой формы, так же, как и старое содержание нельзя вместить в рамки новой формы.

Анатолия Петровича не волновала эта проблема. Он встал и уже протянул было руку, чтобы выключить телевизор, когда вдруг увидел за дальним столиком физиономию своего старшего технолога Ивана Сергеевича Травкина. Анатолий Петрович протер глаза.

— Люба! — что есть мочи заорал директор и ахнул кулаком в стену.

— Чего ты кричишь? — донесся из-за стенки спокойный голос. — Мы уже легли, детей разбудишь!

— Включай телевизор! Ивана показывают!

— Ври больше!

Иван Сергеевич сидел за столиком перед чашкой кофе. Еще два десятка столиков стояли вокруг него. Между столиками двигались во всех направлениях телевизионные камеры.

Иван Сергеевич, держась за щеку, зубрил по бумажке:

— В последнее время наш завод, на котором я состою в должности старшего технолога, осваивает новый напиток под названием «Золотая осень». В его рецепт, как основные компоненты, входят сиропы и эссенции, полученные из свежих высококачественных фруктов и целебных растений, под условными названиями: «Утренняя прохлада», «Лепестки ландыша», «Грибная сырость»… «Грибная сырость»… «Грибная сырость»…

Иван Сергеевич заволновался и замолчал. Он некоторое время тупо смотрел на бумажку, потом порывисто встал и пошел к выходу.

— Вы куда, товарищ? Товарищ Травкин? — подскочила к нему помреж.

— Мне надо срочно послать телеграмму на завод!

— Тихо! Что вы? Какую телеграмму? Сейчас ваша очередь! — Помреж обняла Травкина и насильно повела к столику. — Потом! — сказала она, усадив Ивана Сергеевича, и быстро отбежала.

Люба и дети стояли возле телевизора и глядели на писателя, который все продолжал говорить:

— Поиск нового не должен зачеркивать старое… А старое не должно мешать поискам нового…

— Ну, вот, я же говорила, что ты врешь! — сказала Люба стенке. — Только детей взбаламутил. Нашел время шутки шутить!

— Погоди, погоди!.. — закричал директор.

На экране появился спецкор Безродный. Он стоял посреди зала. К Безродному подошла девушка-ведущая.

— Игорь, — сказала девушка, — скажите, пожалуйста, кто этот человек, который так скромно сидит за дальним столиком?

На экране показали державшегося за щеку Травкина.

— Видишь? — крикнул за стенкой директор.

— Молчи! — крикнула Люба, крепко обнимая за плечи своих сыновей.

— Папа?.. — умиленно прошептал Колька. — Наш папка!

— Это — донесся голос Безродного, — наш гость из города Верхние Ямки Иван Сергеевич Травкин, старший технолог завода безалкогольных напитков. Я писал о нем.

В кадре опять оказались девушка-ведущая и Безродный.

— Что вы говорите! — всплеснула руками ведущая. — Значит, это и есть тот человек, у которого тридцать три зуба?

— Да, это он! Единственный в мире! — сказал Безродный.

— Как интересно! — ведущая опять всплеснула руками, — Игорь, вы должны меня с ним познакомить!

— С удовольствием! — Безродный подвел девушку к Травкину.

— Иван Сергеевич, познакомьтесь. Это диктор нашего телевидения Нина Светлова.

— Мы уже знакомы! — взволнованно сказал Иван Сергеевич и встал. — Простите, мне нужно идти.

— Вот дурак! — сказал за стенкой директор.

— Сам дурак! — пробурчал Вовка. Ведущая не смутилась, весело сказала:

— Вы хотите нас покинуть? Хорошо. Мы вас отпустим, но только прежде вы должны рассказать о себе…

— Мне телеграмму нужно на завод дать… Я забыл сказать!.. Забыл…

— Вы хотите нас покинуть? Хорошо. Мы вас отпустим, но только прежде вы должны рассказать о себе…

— Мне телеграмму нужно на завод дать… Я забыл сказать. Забыл.

— Ну что же, — улыбнулась ведущая. — Вы можете сказать отсюда. Среди миллионов наших телезрителей, наверное, находятся и ваши друзья из Верхних Ямок.

— Что?! — испуганно спросил Иван Сергеевич. — Нас уже показывают? — В глазах его вспыхнул такой ужас, что Люба даже охнула.

— Ну, дает! — крикнул за стенкой директор. — Ну, артист! Это они нарочно так договорились!

— Помолчи! — крикнула Люба. — Мешаешь!

Иван Сергеевич, опомнившись, вдруг взмахнул рукой и, перестав бояться, закричал в телекамеру:

— Товарищ директор! Товарищ Иванов! Ты меня слышишь?!

— Слышу! — заорал у себя в комнате перепуганный директор.

— Слушай! — орал, как в лесу, Иван Сергеевич, — в «Золотую осень» надо добавить восемнадцать процентов «Грибной сырости»! Восемнадцать процентов! Я забыл!

— Слышу! — кричал директор. — Ты скажи, в какой бутылке?! В какой бутылке, Ваня?!

На экране вновь появилась ведущая.

— Итак, дорогие товарищи, — улыбнулась она, — на случай если товарищ Иванов не слушал сегодня передачу, просим сообщить ему, что в напиток «Золотая осень» надо добавить восемнадцать процентов «Грибной сырости». Правильно?

Травкин кивнул.

Зазвонил телефон. Иванов снял трубку, послушав, сказал:

— Большое спасибо… Я слышал…

Он положил трубку и тотчас же звонок раздался снова.

— Да?.. Да! Я слышал… Спасибо…

Люба и дети слушали, как Иван Сергеевич рассказывает о своей жизни.