Не ее дочь

Ричард непонимающе посмотрел на нее.

– О чем он говорит, Эми?

– О вашей ссоре с дочерью. Вы рассказали нам об этой ссоре, но частично.

Фрэнк снова откинулся в кресле, скрестив руки на груди, и самодовольно ухмыльнулся. Сейчас Эми его ненавидела и себя ненавидела за то, что когда-то представляла себя вместе с ним.

– Я ни о чем не рассказывала частично. Я сказала, что мы поссорились, а потом я вернулась в дом. И заснула. – Это звучало так глупо, что она сама себе не поверила бы, будь она полицейским. – Полиграф это доказал.

– Нет, в лучшем случае полиграф не дал четкого заключения, потому что вы, похоже, упустили некоторые важные подробности.

– Какие подробности? – Ричард мотал головой из стороны в сторону, переводя взгляд с нее на Фрэнка.

– Эми, воспользуйтесь возможностью и расскажите, что именно случилось в тот вечер.

Она подняла руки и уронила их на колени.

– Что еще я могу рассказать? Мы поссорились. Мы постоянно ругаемся. Она убежала в лес. Я велела ей вернуться. Она вернулась. Я сказала, чтобы она шла в дом, но она не послушалась. И тогда она сказала… – Эми смущенно посмотрела на Ричарда. – Она сказала, что не любит меня.

– Ох, Эми, я уверен, что она не это имела в виду. Она…

– А я ответила, что тоже ее не люблю.

– Вы ударили свою дочь, Эми?

– Прости… что ты сказала? – Ричард затряс головой, словно не расслышал. – Ты сказала, что не любишь ее?

– Да. Знаю, это ужасные слова. Но мы не могли ужиться друг с другом. Все это знают. Однако это не значит, что я ее била.

– Так вы ее не ударили? – спросил Фрэнк.

– Конечно нет, – вставил Ричард. – Ты ведь ее не била, правда? Нелепость какая.

Ричард такой бестолковый.

– Я дала ей пощечину. Да. Я вышла из себя. – Эми поерзала. – Вряд ли я первая мать в истории, которая ударила ребенка.

– А потом вы вошли в дом и заперли дверь, оставив дочь снаружи, а ваш муж заснул вместе с Робби, так?

– Но дверь не была заперта, – сказал Ричард. – Я ее отпер.

Эми стрельнула взглядом на Фрэнка. Он знал.

– Да, я заперла дверь. Я разозлилась. Но я и правда заснула. И понятия не имею, что случилось в те три часа.

– Ты заперла дверь? – спросил Ричард. – Серьезно?

– А почему вы его не спросите, чем он занимался в те три часа? – вскипела Эми.

– Ты же заснула, да, Эми?

Ричард цеплялся за ее версию, как за спасательный круг.

– Конечно, я заснула! Я заперла дверь спальни. Как я могла выйти? Вылезла в окно?

– Вы согласны с этим, Ричард? Дверь спальни была заперта?

– Я не… Я ведь… – Он посмотрел на Эми. – Я не проверял. Я слишком… Простите. Я не проверял. Я думал, ты с Эммой. Мне и в голову не приходило…

– А почему вы решили, что Эмма с Эми? Вы видели жену после того, как она вернулась в дом? После ссоры?

– Я… Нет. Нет, кажется. Постойте.

Он накрыл голову руками. Ее вечно все забывающий, беспокойный муж в буквальном смысле мог сейчас вынести ей приговор, если не вспомнит все в точности.

– Это нелепо! Да, я ударила дочь! И что, по-вашему, я убила ее, пока Ричард убаюкивал Робби? И что я сделала с телом? Не знаю, может, вы не заметили, но я не самый физически развитый человек на земле. У нас во дворе нет никаких трупов. Хоть все перекопайте. Давайте, перекопайте двор.

Нахлынули воспоминания о гипнотерапии, и на короткий миг Эми заколебалась. Они прослушали записи. Они все знают. На тех сеансах она переносилась к своим прежним личностям. Находилась в другом месте и в другом времени, жила другой жизнью. Все казалось таким подлинным, и она была в сознании, пересекая черту между этой жизнью и той. Несколько слов, тиканье часов, и вот уже она погружается в удивительный транс. Неужели она каким-то образом перевоплотилась в одну из тех личностей и сбросила Эмму с обрыва? Или утопила в ванной, а потом закопала, так что никто ее не смог найти? Могла ли она сделать это неосознанно?

– Это полная бессмыслица. Даже не знаю, что сказать. – Она потеребила лямку сумочки. – Куда, по-вашему, я ее дела?

– Об этом я вас и спрашиваю, Эми. Послушайте. – Фрэнк подался вперед и сложил руки на столе, изображая миролюбие. – Все это так тяжело. Для всех. Быть родителем трудно. Брак – тоже непростая штука. Мы знаем, что у вас были трудности, и это нормально. Совершенно нормально. Никто вас не осуждает. Но сейчас – ваш единственный шанс все прояснить.

– Что прояснить?

– Вы убили свою дочь?

Эми затряслась от злости. Ее кулаки сжимались и разжимались в одном ритме с быстро качающим кровь сердцем. Она постаралась ответить спокойно, тихо и уверенно.

– Нет, Фрэнк. Я не убивала свою дочь.

Он посмотрел на Ричарда и встал.

– Ричард, боюсь, придется задержать Эми для допроса. Просто чтобы все выяснить. Хорошо, дружище?

И когда Ричард дернулся вперед, Фрэнк похлопал его по плечу.

– Что? О чем вы?

Ричард снова посмотрел на Эми, но потом опять неуверенно уставился на Фрэнка. И тут все обрело смысл: вот чего добивался Фрэнк. Не признания от нее, для этого время еще не настало. Он хотел заронить семя сомнений в хрупкий и издерганный разум ее мужа, чтобы Ричард выплеснул все грязные секреты о том, какой она была матерью.