Не ее дочь

– Сон был странный. Она спала. Я гладила ее по волосам и укутывала одеялом, как будто это я ее мать. Она была молодой, как когда ушла, и я чувствовала себя… Даже не знаю… Очень спокойной. По-матерински. Словно исцелилась.

Отец сжал пальцы на пульте. Как только я произнесла эти слова, то сразу поняла, что не стоило. Недели две он будет снова и снова мысленно возвращаться к этому сну, отчасти завидуя тому, что он приснился именно мне, но гадая, не значит ли это, что Элейн умерла.

– Она когда-нибудь тебе снится?

Он помедлил с ответом.

– Нет.

Я знала, что он наверняка хочет увидеть ее во сне. Он спит почти по двенадцать часов в сутки в надежде увидеть свою любимую.

– Да, мне тоже. Это было удивительно. Вот я и подумала, что стоит тебе рассказать.

Мне хотелось добавить что-то еще. Рассказать ему, что во сне я наблюдала за ней спящей много часов, и изгиб ее тела и едва заметные движения глаз рассказывали собственную историю. Я просто смотрела на нее и гадала, делала ли так ее мать? А она? Когда-нибудь она смотрела на меня вот так? В какой момент я начала действовать ей на нервы, как несносный щенок, так что она не выдержала и сбежала?

– Хочешь досмотреть фильм?

Отец кивнул, но больше фильм нас не увлекал. В моей голове бродила одна мысль, которую я никогда не могла ни высказать вслух, ни подавить, даже в колледже: почему она не осталась ради меня?

после

– Добрый вечер, мэм. Простите за беспокойство, это ваш дом?

– Нет, сэр. Это дом моего бывшего жениха. Что-то не так?

Полицейский потоптался с ноги на ногу и вытянул веснушчатую шею, заглядывая в гостиную.

– Вы одна, мэм?

– Да, одна.

Мой голос дрогнул, и я изо всех сил постаралась успокоиться.

Он выпрямился и засунул большие пальцы за ремень.

– В общем, нам поступило два звонка относительно пропавшего ребенка. Один – из местного гастронома, а второй от мужчины, который называет себя хозяином этого дома. Он заявил, что здесь живет женщина с маленькой девочкой.

Он все-таки это сделал. Вот скотина! Он позвонил.

Еще даже двух суток не прошло, а он позвонил.

– Что-что? Вы серьезно? Пропавший ребенок? – Я вспомнила все навыки актерской игры, приобретенные в школьном драмкружке, и расхохоталась. – Боже, ну и козел!

– Простите, мэм?

Я уперла руки в бока.

– Все это – огромное недоразумение. Раньше мы владели домиком вместе. Мы с бывшим. Я постоянно сюда приезжала. И ключи до сих пор у меня. Видите? – Я схватила с кухонного стола связку ключей и помахала ими перед его носом. Потом бросила обратно на стол и изобразила обиженную гримасу. – Мне нужно было побыть одной. Я знала, что его здесь не будет, вот и приехала. Но он вдруг заявился. С другой девушкой. – Я закатила глаза. – Естественно, я была в бешенстве. Он обозвал меня истеричкой и велел убираться отсюда. Что я как раз и собиралась сделать. Потом мы успокоились и поговорили. Она рассказал про исчезнувшую девочку, потому что я работаю с детьми. Можете себе представить, с чем мне приходится сталкиваться. Но потом тут же снова велел мне убираться, а не то я пожалею. Почему пожалею, он не уточнил, но теперь-то я поняла. – Я постучала ногой по ковру и скрестила руки на груди. – Поверить не могу, что он выдумал такую нелепость, чтобы выгнать меня отсюда. Так нагло соврать! Наверное, он был в отчаянии.

Я слишком много болтала, но не могла остановиться.

– Не возражаете, если я тут осмотрюсь?

– Конечно. – Я распахнула дверь, и петли возмущенно скрипнули.

– Я уже буквально садилась в машину.

Полицейский переходил от комнаты к комнате. Я молилась, чтобы он не наткнулся на забытую мягкую игрушку или крохотный носок где-нибудь в углу. А если он проверит мусорный бак? Машину?

– Вы хорошо здесь прибрались.

– Не хочу давать ему повод разозлиться еще больше.

Он взглянул на мои короткие и волнистые белокурые волосы с челкой.

– Продавщица сказала, что та женщина была брюнеткой.

Я потрогала волосы.

– А как выглядела девочка? Теперь буду смотреть по сторонам.

– Каштановые волосы. Серые глаза. Пять лет. – Он взглянул на лестницы, ведущие вверх и вниз.

– Не возражаете, если я закончу с домом и осмотрю окрестности?

Я проглотила комок в горле.

– Конечно, нет.

Он поднялся наверх, потом спустился в подвал, а я мысленно отсчитывала секунды. Я умирала от желания пойти за Эммой, вызволить ее из сарая, из этого кошмара. Из окна во двор я видела только край сарая. А если она закричит, услышав в доме голоса?

Полицейский вернулся в гостиную и поиграл задвижкой на двери в патио.

– Так, – сказал он.

Пискнула его рация, и он нажал на кнопку.

«Срочно требуется подкрепление на Маккрири-лейн, 4426. Домашнее насилие. Ты поблизости? Прием».

– Вызов принял. Выезжаю.

Он снова повернулся ко мне и махнул в мою сторону незажженным фонариком.

– И держитесь подальше от чужих домов, вам ясно?

– Да, сэр. Этого больше не повторится.

Он вернулся к главной двери и на улице снова изучил мою машину, задержав взгляд на номерах. Я их не поменяла. Да и где бы я их сменила? Он сказал что-то по рации, сел в машину и покатил по гравийной дороге к шоссе.