Не дружи со мной

– Пабло Эскобар! – воскликнула я. – Вот так шик!

– Все для тебя, Жан-Поль Готье, – усмехнулся Долгих, – в лучших традициях богатых домов.

Пашка подошел к окну и распахнул створки настежь. В комнату сразу проникла морская прохлада.

– Присаживайся на пол, – пригласил друг, – стульев здесь, к сожалению, нет.

Я уселась на брошенный рядом с доской плед, схватилась за деревянные палочки и склонилась над роллами.

– Вон те хочу попробовать, самые большие, где много-много сливочного сыра, – сообщила я.

Пашка забрался на подоконник и теперь с интересом смотрел на меня сверху вниз. За его спиной грохотало море.

– Знаю, – сказал Долгих, – поэтому заказал их побольше.

Паша так разглядывал меня, что, если честно, под его пристальным взглядом и кусок в горло не лез. Хотя до этого мне казалось, я готова смести все, что было на нашем импровизированном серф-столе.

– Долгих, ну что ты стоишь над душой? – в конце концов рассердилась я. Затем похлопала рядом с собой по пледу: – Падай!

– Как скажешь, – кивнул Пашка, направившись ко мне.

Мы сидели напротив открытого окна в окружении многочисленных досок и весел. С пола не было видно моря, зато отчетливо слышался его грозный шорох. В окно заглядывали яркие звезды. Высоко в темно-синем небе повисла белая луна.

– Я сказал твоей маме, что ты сегодня не придешь ночевать, – нарушил вдруг тишину Паша.

– А она что? – спросила я с замиранием сердца.

– Ответила, что из тебя получится классное рагу.

Мы молчали.

– Ты такой дура-а-ак, – протянула я наконец.

Снова переглянулись и заржали.

– Да ничего она не сказала, – отсмеявшись, сообщил Долгих. – Ковалева, ты ведь взрослая девочка?

Я, подавившись смешком, внимательно посмотрела на Пашку и кивнула. Друг, не сводя с моего лица внимательного взгляда, протянул ко мне руку и осторожно провел пальцами по выступающим ключицам. Наклонился и поцеловал в висок.

– Красивая Поля, – шепотом сказал он мне на ухо. – Всегда. Самая. Самая красивая Поля… Моя.

Я первой отыскала его губы. Сердце бешено билось, а от каждого легкого прикосновения меня словно прошибало током. Поцелуи становились все смелее, глубже, нетерпеливее. Когда руки Долгих проникли под платье, совсем потеряла голову…

– Люблю тебя! – выдохнула я, на мгновение оторвавшись от наших с Пашей поцелуев. Горячими ладонями обхватила его лицо. – Долгих, ты слышишь? Люблю! Люблю тебя! С девятого класса люблю…

Паша продолжал целовать, улыбаясь мне в губы. Уложил на плед, попутно спустив бретельки легкого сарафана с моих плеч… Все наши движения были преисполнены нежностью, желанием, наслаждением. «Люблю!» – стучало в каждой жилке. Все эти годы я захлебывалась этой любовью…. Люблю всем сердцем, преданно, без остатка.

Море за окном продолжало волноваться. Красные буйки качались на неспокойной черной воде. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… Вспененные белые волны с грохотом подкатывали к берегу, обрушивались на деревянный старый пирс…

Шторм прекратился только под утро. Море встретило новый день полным безмятежным штилем.

Глава двадцатая

Первые солнечные лучи ворвались в небольшую комнату. Я открыла глаза и осмотрела помещение. В желтых столбах света кружились пылинки. Глянула наверх – над головой угрожающе зависло одно из весел… Как оно еще не сыграло кому-нибудь из нас по голове?

В комнате было свежо, а на мне из одежды – только услужливо накинутая Пашей мужская светлая рубашка. Я перевела взгляд на сладко спящего друга и не смогла сдержать улыбку. Внимательно рассматривая его лицо, осторожно провела указательным пальцем по скуле Долгих, затем погладила его взъерошенные темные волосы… Паша, промычав что-то неразборчивое, перевернулся на другой бок. Тогда я склонилась, поцеловала его в макушку и потянулась за своим сарафаном, который валялся в ногах.

Перешагнула через серф и подошла к открытому окну. Впервые за последние несколько дней море было спокойным. Глядя на залитую солнцем синюю гладь, первое, о чем я подумала: «Боже, как сильно я его люблю…» И второе: «Мамочки! Что мы наделали?» Неужели это все-таки случилось? То, о чем я так грезила. Мы вместе. Стали единым целым. Думала ли я еще месяц назад, что это может произойти? Я схватилась за голову и посмотрела в сторону спящего Пашки. Так, Ковалева, поздравляю! Ты провела ночь с лучшим другом, еще и в любви ему призналась. А в ответ… тишина. Если честно, не такой реакции я ждала от Долгих. Но тогда и думать об этом было некогда. Все произошло так спонтанно и естественно… Только от мыслей о том, что было между мной и Пашей, щеки запылали, жар разлился по всему телу. Это была лучшая ночь в моей жизни. Даже если Пашка не ответит мне взаимностью, я не буду ни о чем жалеть.

Схватив сумочку и босоножки, я на цыпочках вышла из домика, прикрыв за собой дверь. С пустого пляжа я убегала, как будто совершила какое-то преступление. Сердце счастливо билось в груди, ноги утопали в сухом, еще не нагретом песке.

Дома была только мама, отец уже ушел на работу. Мама пила кофе на кухне. Я хотела прошмыгнуть мимо нее в свою комнату, но сделать это у меня не получилось.