Не дружи со мной

Засаленная майка только крепче сжала мое запястье и бросила:

– Че надо? Иди куда шел!

– Так я сюда и шел, дядя, – возразил голос за спиной. – Отпусти девушку.

Я услышала легкие шаги, а затем увидела своего спасителя – высокий, кареглазый, волнистые волосы закрывают уши. А голос! В ту минуту я думала, что это самый приятный тембр на свете.

– Я спросил: че те надо? – сквозь зубы процедил худощавый. Из гаража тут же потянулись остальные мужики.

– Николаич, в чем дело? – донесся пьяный возглас. И звук на радиоприемнике приглушили. В этот момент радиодиджей расхваливал погодку и желал всем горячих выходных. А тут и правда атмосфера еще больше накаляется… Пошла жара!

– Отпусти девушку, – повторил мой спаситель, – пожалуйста.

– Какой вежливый щегол! А че? Твоя, что ли? – заулыбался худой, но хватку не ослабил.

– Моя, – кивнул парень, а затем обратился ко мне: – Оля, этот джентльмен тебя не обидел?

Оля, Поля… Какая разница! Для тебя, красавчик, буду хоть Ханной Монтаной.

– Не успел, – проворчала я, пытаясь самостоятельно освободить свое запястье. Но «этот джентльмен» чесночный и не думал меня отпускать.

– Руку убрал! – внезапно гаркнул парень. Я от неожиданности подскочила на месте.

– Щенок, ты че разорался? За мной вся братва!

Однако братва не особо торопилась на помощь своему товарищу. Парень сделал шаг вперед, схватил за лямку майки худощавого и, тряхнув, притянул к себе:

– Сука, я тебе че сказал? Отпусти ее! – прорычал он моему обидчику. Тот наконец освободил руку, но я, вместо того чтобы дать стрекоча, осталась стоять словно вкопанная. От ужаса и с места сдвинуться не могла.

– Еще будешь лапать чужих девушек, гнида, язык твой поганый вырву и брошу на съедение бродячим собакам, понял?

«Груне!» – подсказал ошалевший от происходящего мой внутренний голос.

Худощавый молчал. Тогда кудрявый парень еще раз с силой тряхнул моего обидчика и процедил:

– Я спросил тебя, сукин ты сын! Где ответ? Ты понял?

– Братва… – жалобно позвал худощавый.

– Николаич, да он псих какой-то, – пробухтел кто-то со стороны гаража. – Нарик! Их тут много… Не связывайся!

И радиоприемник громче сделали. Оттуда уже доносился торжественный голос Баскова: «Все-е-е цветы, что только есть на свете, я сорву. Чтобы ты открыла сердце мне свое-е-е!..»

– Понял, – сдавленно прохрипел худощавый.

Парень тут же резко отпихнул от себя худощавого и взял меня за руку:

– Пойдем!

Сказал это таким приказным тоном, что я сразу отмерла и, словно сороконожка, начала поспешно перебирать ногами, пытаясь не отставать.

– Что ты тут делаешь вообще? – спросил меня парень, когда мы завернули на другую аллею и теперь были в безопасности.

– У меня здесь гараж, – краснея, начала лепетать я. «Ну, Ковалева, – снова вклинился мой ехидный внутренний голос, – в этот раз марку своего авто назовешь?»

– Тут половина гаражей не используются по своему назначению, – усмехнулся парень. А для чего они тогда используются? Водку в них пить? Картошку хранить?

– Спасибо вам огромное! Полина, – протянула я руку парню.

Пару секунд он пялился на мою раскрытую ладонь и явно колебался. Все-таки ответил крепким рукопожатием.

– Очень приятно, – сухо сказал парень. – Матвей.

Меня осенило! Не прошло и года… Пять часов. Высокий. Патлатый. И буква «М» на дисплее…

– Ты ведь из сорок восьмого гаража? – обрадованно спросила я.

Матвей внимательно посмотрел на меня, а затем резко развернулся и со всех ног бросился наутек.

Я, не будь дурой (или наоборот?), припустила следом. Где-то через несколько метров над ухом снова послышалось жужжание. Гул нарастал. Я притормозила, боясь упустить Матвея из виду, и быстро огляделась. Надо мной кружили уже две осы.

– Да вы издеваетесь? – захныкала я. – Где раньше были?

Искусали бы лучше того, в сальной майке. Хотя от него стоял такой аромат, все осы подохли бы, как от дихлофоса. Видимо, рядом с местом, где мы с Матвеем остановились, было осиное гнездо.

Странный парень уже свернул на новую аллею, и я снова понеслась вперед. А за мной осиный гул. Идеальная погоня! Если бы не рой над головой, я бы, наверное, отстала. Но насекомые подгоняли меня, словно опытные тренеры на очередном временном отрезке гонят вперед марафонцев. Подбадривали, так сказать.

Матвей добежал до высокого деревянного забора, под которым была гора всякого мусора, и притормозил. Ага! Тупик! Я все с тем же жужжанием, к которому даже успела привыкнуть, резко остановилась напротив парня. Руки в бока уперла. Попался, голубчик! Но Матвей вдруг быстро отодвинул ветки кустов и полез в дыру, которую я не сразу заметила. В несколько больших шагов подскочила к нему, едва не растянувшись на каких-то выброшенных картофельных очистках, и схватила Матвея за руку. Только сейчас заметила крупные татуировки на плече. Парень уже наполовину пролез на улицу. Он оглянулся, удивленно посмотрел на меня и спросил:

– Да кто ты такая?

– Сказала же, Полина! – повторила я, даже не думая отпускать Матвея. Должна же я докопаться до истины?

– Кто тебя послал?

– Никто меня никуда не посылал, – оскорбилась я.

– А почему над тобой летают пчелы?