Не делись со мной секретами

Он стоял, прислонившись к двери, в тех же черных джинсах и том же коричневом кожаном пиджаке. В том же он был одет и утром в суде, длинные, немытые светлые волосы собраны на затылке конским хвостом, мутные карие глаза отражали все его прошлое: неблагополучную семью, грубого отца, алкоголичку-мать, изматывающую нищету, частые столкновения с правоохранительными органами, разные тяжелые работы на фабрике, частые увольнения, цепочка неудачных знакомств с женщинами, гнев, горечь, презрение. И постоянная ухмылка — кривая, натянутая, жуткая.

— Простите, — тихо сказала Джесс болезненного вида джентльмену, оказавшемуся перед ней. Мужчина немедленно посторонился. Улыбка Рика Фергюсона стала еще шире, когда Джесс целиком оказалась в поле его зрения.

— Так-так, — произнес он. — Кого я вижу?

— Вы следите за мной? — спросила Джесс так громко, что ее услышали все пассажиры переполненного вагона.

Он засмеялся.

— Я? Слежу за вами? Зачем мне это нужно?

— Вот вы и объясните мне.

— Ничего не собираюсь говорить вам, — заявил он, глядя поверх ее головы на окно. — Это — совет моего адвоката.

Перед очередной остановкой поезд стал сбавлять скорость.

— Что вы делаете в этом вагоне? — повторила она свой вопрос.

Он почесал кончик носа.

— Еду, — изрек он ленивым голосом, как будто говорить что-то было для него слишком большим усилием.

— Куда? — спросила она.

Он ничего не ответил.

— На какой остановке вы выходите?

Он улыбнулся.

— Еще не решил.

— Я хочу знать, куда вы едете?

— Может быть, домой.

— Ваша мать живет на Абердине. Это в другом направлении.

— Что если я еду не к своей матери?

— Тогда вы нарушаете порядок выпуска на поруки под залог. Я могу добиться вашего ареста.

— Условия моего освобождения под залог гласят, что я должен жить у матери, пока нахожусь под следствием. Но там ничего не говорится, на каких поездах линии Эл я могу или не могу ездить, — напомнил он ей.

— Что вы сделали с Конни Девуоно? — спросила Джесс, надеясь что он как-нибудь проговорится.

Рик Фергюсон посмотрел на потолок, как будто он и впрямь хотел ответить.

— Возражение! — неожиданно издевательски выкрикнул он. — Не думаю, чтобы мой адвокат одобрил бы такой вопрос.

Вагон остановился, накренившись, Джесс подвинулась, чтобы стать поустойчивее, протянула руки, чтобы за что-то уцепиться, но рядом ничего не было, и, потеряв равновесие, она повалилась вперед, стукнувшись о грудь Рика Фергюсона. Он схватил ее за руки так крепко, что Джесс чуть не вскрикнула от боли.

— Отпустите меня! Немедленно отпустите!

Рик Фергюсон отпустил ее и поднял руки.

— Послушайте, я лишь хотел вам помочь.

— Мне не нужна ваша помощь!

— Вы могли свалиться на пол, — сказал он, поправляя свою куртку и пожимая плечами. — А нам бы не хотелось, чтобы с вами что-нибудь случилось. Во всяком случае не сейчас, когда все начинает принимать интересный оборот.

— Что это значит?

Он засмеялся.

— Ну, как знать? — воскликнул он, глядя мимо нее в окно. — Это — моя остановка. — Он стал проталкиваться к двери. — Мы еще увидимся, — бросил он, выскальзывая из дверей вагона, в тот самый момент, когда они уже закрывались.

Отъезжая от станции, Джесс видела, как Рик Фергюсон прощально машет ей с платформы.

* * *

Она сидела на кровати, голая, не в силах пошевелиться, ее одежда была аккуратно сложена рядом. Она не знала, долго ли находилась в таком положении, сколько времени прошло с тех пор, как она вышла из душа, сколько прошло минут с тех пор, как онемели ноги, а дыхание стало реже и напряженнее.

— Это просто нелепо, — произнесла вслух Джесс. — Ты не можешь себе этого позволить. Тебя ждут. Ты можешь опоздать. Ты не смеешь позволить себе этого!

Но она ничего не могла поделать.

Она не могла пошевелиться.

— Давай же, Джесс! — продолжала она. — Не валяй дурака! Пора собираться. Пора одеваться. — Она посмотрела на черное шелковое платье, которое лежало рядом. — Давай же! Ты же знаешь, во что хочешь одеться. Тебе осталось только надеть это на себя.

Но она не могла этого сделать. Ее руки не поднимались с колен.

Паническое чувство страха опять накатило на нее, когда, выходя из душа, Джесс почувствовала покалывание в боку. Сначала она попыталась освободиться от этого ощущения, потирая бок полотенцем, но покалывание быстро распространилось на желудок и грудь, потом на руки и ноги. Голова пошла кругом, ноги онемели. Она вынуждена была сесть. Вскоре дыхание стало учащенным, голова разболелась так, что трудно было думать.

На столике рядом с кроватью зазвонил телефон.

Джесс смотрела на аппарат, не в силах протянуть руку к трубке.

— Пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

Телефон издал один звонок, два, три… замолк после десятого. Джесс закрыла глаза, покачнулась, почувствовала, как к горлу подступает комок.

— Пожалуйста, помогите! — опять крикнула она. — Пожалуйста, помогите!

Она посмотрела в зеркало, висевшее напротив кровати. На нее смотрело изображение перепуганного ребенка. «Мамочка, помоги! — захныкала маленькая девочка. — Обещай мне, что со мной ничего не случится!»