Не дай мне упасть

   - Э, как я не люблю твое мрачное настроение! С таким тобой совсем невесело. Никакой кровищи не дождешься.

   - Кровь я для тебя всегда пролью. Только скажи.

   - А зачем я, по-твоему, звоню? Собственно говоря, пора, - и собеседник заговорил по-русски. - "Пора! Бестрепетно и смело пойдем вперед сквозь кровь и дым..." Хотя в твоем случае, наверное, крови будет куда больше, чем дыма.

   - Значит, начинаем?

   - Именно. Вперед, вперед, мой верный помощник! Я тебя верю.

   Насмешливый голос пропал, сменившись гудками. Фрэнки продолжал сидеть с поднесенной к уху трубкой.

   Октавиан позвонил ему лично, хотя мог поручить звонок своей прилипчивой любовнице, это тощей рыжей Анне. Вендиго прекрасно знал, насколько сильно они с Фрэнки ненавидели друг друга и любил временами стравить между собой. Причиной нелюбви двух близких помощников был сам Октавиан, вернее - его внимание и мнение о них. И Анна, и Франклин желали быть самыми близкими, самыми ценными для человека, являвшегося центром их вселенных. Но Вендиго лишь играл с обоими, заставляя выполнять свою волю. Фрэнки он больше доверял, как сам утверждал, но с Анной делил постель. Нет, верный убийца вовсе не был гомосексуалистом, но ревновал почти как влюбленная женщина.

   Для Франклина Куджо Октавиан Вендиго был большим, чем просто мужчина, просто человек. Фрэнки поклонялся хозяину, как поклонялись пророкам, гуру, основателям религий или вождям-диктаторам. Октавиан был тем единственным, кто когда-то протянул руку и помог подняться из тьмы его душе. Пусть для этого пришлось с головой окунуться в океан крови, Фрэнки не роптал. Он никогда не вернулся бы туда, в то забвение, из которого его вызволил Вендиго. Далекий от людей загадочный феномен с человеческой плотью, замысливший невероятное, крепко держал в кулаке сердце и разум существа, способного без устали и сожалений убивать, умирать и, истекая своей и чужой кровью, горя и замерзая, задыхаясь и распадаясь на атомы, исполнять чужую волю. Словно фанатичный воин-жрец, Куджо претворял в жизнь замысел, сути которого не знал.

   Сейчас он ехал к месту, которому суждено стать алтарем для очередного жертвоприношения. Октавиан приказал ударить в самое сердце могущественного надменного титана, ставшего не единым человеком, но государством. Гордыня душила властителей, разжиревших в похоти своей, и кара должна была постигнуть их, страхом ранив сердца и души. Куджо, солдат, вставший на пути великанов, готов был нести возмездие.

   Автомобиль замедлился, и он открыл глаза. Водитель, не оборачиваясь, произнес:

   - Долго стоять на этой улице нельзя. Сразу приезжает полиция.

   - Знаю, - ответил Фрэнки и, поправив рукав непривычного плаща, протянул через спинку пассажирского сиденья купюры с наличными деньгами.

   Выбравшись наружу и хлопнув дверцей, худой мужчина среднего роста с копной черных волос сильнее запахнул длинный просторный плащ. В сумраке на бледном вытянутом лице европейца лице трудно было разглядеть тонкие усы-стрелочки, лишь недавно выросшие снова. Запавшие глаза с узкими зрачками посмотрели на ограду по другую сторону улицы, отделявшую от столичного города академию "Эклипс".

   Недобра улыбка, обнажившая зубы Куджо, напоминала скорее оскал безумца.

   - Et lux perpetua luceat eis[1], - произнес он тихо, вспомнив любимую композицию Вендиго. Как и хозяин, Куджо любил классику.

   Фигура в плаще шагнула через дорогу.

   До наступления совершеннолетия жизненный опыт Шерил Крейн мог уместиться на детской ладошке. Школа, подруги, первая влюбленность, первая сигарета, несколько случаев легкого пьянства, после которых она приобрела отвращение к алкоголю - ничего, что отличало бы будущего доктора от сверстниц. Шерил росла стройной миловидной блондинкой, чья тонкая фигурка была бы скорее уместна под солнцем знаменитой американской Калифорнии, нежели в вечной серости английской провинции. Родные места не предлагали блистательных перспектив, видных женихов или захватывающих приключений, а потому юная дочь семейства Крейнов выпорхнула из родного гнезда без сожалений, отправившись учиться в Лондон. В день, когда увозивший ее поезд стуком колес рождал большие надежды, Шерил и представить не могла, где и кем окажется каких-то шесть лет спустя.

   Когда к штатному медику академии "Эклипс" неожиданно заявился один из учеников, завершался очередной учебный день. Самый обычный учебный день в заведении, где содержались и готовились к дальнейшей жизни Наследники, сверхлюди, изучением биологии, а также психологии которых Крейн занималась не первый год. Профессиональная квалификация и научные звания этой школьной медсестры являлись государственной тайной, и Шерил тайно гордилась подобной солидностью. Но щедро оплачиваемая работа под прикрытием требовала высокой отдачи и отличного исполнения, и потому к вошедшему вчера в медицинский кабинет учебного крыла юноше не пришлось ждать.

   - Здравствуй, - приветливо улыбнулась доктор Крейн, повернувшись к вошедшему ученику на крутящемся стуле. - Что такое?