Не дай мне упасть

Мое сердце наполнилось гордостью, когда Тео открыл дверь салона, и я вошла внутрь. «Вегас Инк» больше не существовал. Тео разрушил стену между ним и маникюрным салоном, создав широкий вход. Черно-белая клетчатая плитка и красные стены исчезли, сменившись серым деревом. Стены прихожей были оклеены темно-серыми обоями с повторяющимся рисунком флер де лис. На них висели большие стеклянные витрины с образцами татуировок в томатно-красных рамах. У стены рядом со стойкой администратора стоял мягкий виниловый диван такого же красного оттенка.

Я подняла магический шар и встряхнула его.

– Неужели Тедди поверил в послания с той стороны?

Я подождала ответа и повернула шар к Тео. Надпись гласила: это точно.

Он ухмыльнулся.

– Шар, несомненно, принадлежит Вивиан. – Я улыбнулась и потянула его за руку. – Покажи мне остальное.

Тео взял меня за руку и повел дальше. Деревянный пол продолжался четырьмя рабочими местами, на каждом из которых стояли черные кресла с откидывающимися спинками и небольшие стулья для мастеров. Гравюры Энн Харпер и Теда Гэла были разбросаны по темно-зеленым стенам с большим количеством образцов татуировок.

Все это место выглядело элегантным, но резким, мужественным, отражая своего владельца, но не пугающим.

– Это прекрасно. – Я обвила руками его шею. – Я очень горжусь тобой. И вроде говорила это уже.

– Раз или два.

Его тон был дразнящим, но улыбка быстро исчезла. Он подвел меня к своему месту и взял со стола бумагу и синюю ручку.

– Итак, ты хочешь… – он откашлялся, – это как-то связано с ребенком? Или, может быть, Джо…

– Мне нужна твоя голубая бабочка.

Тео нахмурился, устремляя взгляд в прошлое.

– Ты имеешь в виду синюю бабочку из той старой истории? Когда мы с Джоной были детьми?

– Воображаемая бабочка, которая улетела.

Он откинулся на спинку стула.

– Но почему?

– Потому что это и есть ты. Ты сильный и храбрый. И ты бы принял любую боль, если бы это означало, что твои любимые чувствуют ее меньше. Ты взваливаешь все бремя на свои плечи. Ты надеваешь доспехи и возводишь стены. Но внутри у тебя нежная, любящая душа. Доброта внутри тебя, под стальной оболочкой. Я хочу, чтобы это было на моем теле. Твоя сущность. Я люблю тебя, Тедди. И хочу, чтобы твоя любовь оставалась со мной, запечатленная на коже на всю мою жизнь.

– Навсегда, – прошептал Тео.

Я молча кивнула.

– Навсегда.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, я забралась к нему на колени и крепко поцеловала. Он ответил легким вздохом, и я почувствовала, как напряжение отпускает его тело. Он поцеловал меня со всем пылом и страстью. Я почувствовала, как он возвращается к жизни, согревая те части меня, которые остыли после нашей потери.

– Кейси, – выдохнул он, – я люблю тебя. Господи, как же я тебя люблю!

– И я люблю тебя, – проговорила ему в губы. Мои руки потянулись расстегнуть пуговицы на блузке. Я сняла ее, затем расстегнула лифчик. Позволила им упасть на пол и улеглась на кресло лицом вниз.

– Я готова.

– Нужно сделать набросок. Показать тебе…

Я отрицательно покачала головой.

– Я не хочу этого видеть.

Глаза Тео расширились. Я видела, как пульс сходит с ума в ложбинке его горла.

– Ты хочешь, чтобы я вытатуировал бабочку на тебе и не хочешь знать, какой она будет?

– Да, именно так.

– Но почему?

– Я хочу эту бабочку именно такой, какой ты ее себе представлял. Не буду вносить никаких изменений. Никакого эскиза. Никакого трафарета. Мне нужно твое мастерство, Тедди. Я – твой холст.

Он еще мгновение пристально смотрел на меня.

– Никакого трафарета. Просто сразу, свободной рукой?

Я улыбнулась.

– Неужели тебе так трудно со всеми твоими клиентами?

– Только с сумасшедшими, – рассмеялся Тео, и я поняла, что с ним все будет в порядке.

Я подождала, пока он наденет резиновые перчатки. Возьмет стопку мягких салфеток, чтобы вытирать излишки чернил и крови. Приготовит иглы и чернила. Потом отвернула голову, чтобы не видеть цвета, которые он выбрал. Через несколько минут я услышала, как застонал его аппарат, и почувствовала, как Тео навис надо мной и мягко поцеловал меня в лопатку.

– Готова? – поинтересовался он, и его горячее дыхание коснулось моей кожи.

Я повернула голову. Мне хотелось посмотреть, как он работает.

– Я готова.

Тео наклонился ко мне, пистолет зажужжал, и я почувствовала, как его рука легла на мою кожу за долю секунды до острого укуса иглы. Прошло много лет с тех пор, как я сделала последнюю татуировку, но боль оказалась знакомой. Глубокая, жгучая. Хороший татуировщик точно знает, когда нужно отступить, стереть кровь и лишние чернила, а потом снова продолжать.

Тео был более чем хорош.

Я наблюдала за ним, за его глазами, сосредоточенными на моей коже, за уверенными и легкими движениями, за его татуированными руками, держащими пистолет, за мышцами, плотно обтянутыми коротким рукавом футболки.

– Это неправильно упомянуть, что то, как ты делаешь тату, меня заводит?

– Да, – ответил он, не поднимая глаз, – как профессионал, я нахожу это крайне неуместным.