Не бойся быть моей

– Помнит, но не ассоциирует меня с матерью. Ему было четыре года, когда роль родителей взяли на себя Тина с Романом. Дети – лёгкие жертвы для взрослых убеждений. Роман знал, как заварить кашу в его голове, он, можно сказать, профи, что касается контроля над разумом других. И вот постепенно Лёва начал от меня отдаляться, а я ничего не могла сделать. Помнит они или нет, что когда-то я была его мамой? Даже не знаю. Он об этом никогда не заговаривал. Понимает, наверное, что я заботилась о нём, когда он был крохой, но и Юля так делала, и другие. Так что подозреваю, он не имеет представления, кто я такая на самом деле.

Всё это Вика выпалила на одном дыхании и уткнулась носом в плечо Шереметева. Боже, стало намного легче. Ещё большее облегчение приносили пальцы Антона, с нежностью перебиравшие волосы Вики.

– Что ты делаешь с третьей частью зарплаты? – задал он вопрос.

– Что? – встрепенулась Вика.

– Витя сказал, что ты посылаешь деньги родителям, немного оставляешь себе, а третью часть?..

– Отдаю для Лёвы. Хотя Тина и говорит, что в этом нет необходимости, я никогда не забываю о своей ответственности перед ним. Пусть я не могу приласкать его как мать из-за проклятого Ерохина, но буду хотя бы так заботиться о нём.

Антон молча обдумывал её слова, пальцы свободной руки непроизвольно сжались в кулак. Но Вику уже было не остановить, слова потекли из не свободно и нескончаемым потоком.

Она рассказала о поездке в небольшой городок в Нижегородской области, о том, как жила там несколько лет, о том, как Тина воспитывала Лёву, как всегда старалась сделать её частью жизни сына втихаря от Романа.

О том, что её родители были далеко, когда она забеременела, и что они до сих пор не знают, что у них есть внук.

Или о том, что все в доме были в курсе, что она убила Фёдора, но предпочитали делать вид, что этого никогда не было.

Они ещё долго говорили без перерыва, смотрели на волнующийся Финский, вспоминали прошлое. Потом вернулись к машине, решив, что пора возвращаться.

– Ты переедешь? – спросила Вика, когда они сели в автомобиль.

– Перво-наперво я собираюсь поговорит с Лёшей, спросить, какую управу можно найти на Романа Сергеевича.

Вика резко повернулась к нему.

– Нет, Антон, не надо!

– Вика…

– Нет, послушай меня. Я же сказала, что остаюсь в доме из-за сына. Так и будет. Останусь, пока не умру.

Шереметев покачал головой. Останется, пока он не найдёт решение, – хотелось ему поправить Вику.

– Лёша может помочь нам найти выход из ситуации. Или я могу всё рассказать матери, она тут же примчится ворошить осиное гнездо. О, поверь, она молчать не станет. А Лёва может решить уйти с тобой. В конце концов, это самое лучшее и для него. Ведь, как ты понимаешь, жить и расти рядом с таким человеком, как Роман, для него небезопасно.

– Может, это и так, – кивнула Вика, – но это не та проблема, решение которой надо находить сегодня вечером. – Она уверенно посмотрела на него и произнесла: – Не натвори бед, когда вернёмся. Обещай, что будешь держать себя в руках.

Это было сложное обещание. Кулаки у Шереметева чесались будьте нате. Но он кивнул.

– Хорошо.

Вика вздохнула чуть более спокойно, но решимость Антона её взволновала. Она не была уверена, насколько сильно его будущие действия повлияют на ситуацию. Насколько вообще ему можно доверять. Нет, он не был лицемером, это она уже понимала. Но всё-таки там его семья, а кто она ему?

Краем глаза она увидела протянутую к ней руку и вложила в неё свою. Их пальцы крепко переплелись, и в эту секунду Вика буквально заставила себя поверить, что ничего плохого не произойдёт. После сегодняшнего вечера они стали намного ближе друг к другу, а ситуация – ещё сложнее. Она бы никогда не подумала, что они так сблизятся. С ней обычно ничего не происходило. Ничего хорошего. А потом этот мужчина ворвался в её жизнь так внезапно, и каким-то образом знал, как пробраться к ней в сердце. Наверное, в ту секунду, что они встретились, звёзды сложились каким-то причудливым образом, определяя всю её дальнейшую судьбу.

Антон ей улыбнулся. И она вернула эту улыбку.

На душе вдруг стало легко. Она обрела надежду. Надежду, что всё ещё можно исправить.

– Ты войдёшь сегодня в этот дом. И ничего плохого не случится. Договорились?

Ответить было непросто.

– Договорились, – голос её по-прежнему подводил, оставалось надеяться, что удастся взять себя в руки и не показать настоящих чувств перед остальными.

Пришлось сделать вдох поглубже и постараться успокоиться и поверить, что всё получится. Тем более взгляд его серьёзных карих глаз умолял её положиться, если не на их обладателя, то на саму себя.

Антон потянулся, обнял и коснулся её подбородка приоткрытыми губами, чтобы переместиться ко рту и продолжить с глубоким сильным поцелуем, стирающим любые сомнения.