Не бойся быть моей

Антон внезапно открыл глаза, она видела, как они блестят в темноте, в его взгляде отразились сила и намерение. Только вот какое, Вика не успела понять, потому что что-то изменилось и прикосновения Шереметева стали грубыми и жёсткими.

Когда она попыталась спросить, что происходит, оттолкнуть его, он взял ей за запястья и припечатал их к двери. Теперь она полностью была в его власти. Словно между молотом и наковальней.

Антон оторвался от её гудящих от жадных поцелуев губ, но двигаться не позволил.

– Я знаю, что ты сделала с Белоусовым.

* * *

Темнота комнаты поглотила Антона, когда он отступил, убирая ладони с двери. Вика ощутила, как по позвоночнику бежит холод брошенных Антоном слов. Её ноги будто одеревенели, а язык отнялся, теряя способность к речи. Она не могла пошевелиться, даже если бы захотела. Несколько простых слов вкупе с фамилией намертво пригвоздили её к дверному полотну.

За секунду, как Шереметев отстранился, она успела рассмотреть его взгляд: смущённый… разочарованный. Ей тут же захотелось взять его за руку, увести за собой в спокойное место, чтобы всё объяснить, но Антон первым прервал молчание.

– Я буду ждать тебя за территорией, две линии направо. – Его сухой голос, словно перекатывающийся под колёсами гравий, разрезал тишину. – Там я припарковал машину. Ты тихонько выскользнешь из дома, чтобы никто не заметил, дойдёшь до меня, а потом мы уедем подальше от особняка и поговорим. Ты мне всё расскажешь… но не здесь.

Иного выбора, кроме как согласно кивнуть, у Вики не было. Так что Антон ушёл, больше не проронив ни слова. Она ещё какое-то время приходила в себя, силясь совладать со взбесившимся дыханием. Слова Антона были слишком неожиданными, слишком реальными, слишком убийственными.

Так и не решившись выйти из спальни Антона, бывшей комнаты для гостей, она, пошатываясь, дошла до кровати и присела на край. Закрыла глаза, думая, как бы уйти, чтоб никто не заметил. Как выскользнуть за ворота под бдительными взглядами охраны?

Пришлось напомнить себе, что она сильная и смелая. Пришлось встать и заставить ноги двигаться. По коридору, по чёрной лестнице, избегая смеха, доносящегося с первого этажа.

Никто её не заметил, даже Лёва, сидевший у подножья лестницы и перебирающий сувениры, которые она привезла из Европы.

Она ловко шмыгнула на террасу, чуть ли не на цыпочках пробежалась по мокрой траве, избегая пятен света, льющихся из окон дома, и прокралась к той части каменной стены, которая была ниже всего, и которую было легче перелезть, уцепившись за ветки растущего рядом дерева.

Вика на секунду оглянулась. Ей всё ещё было страшно, что её могли засечь. Но никто не бежал выяснять, куда это она направилась. Она вдохнула поглубже, чувствуя странную опьяняющую свободу, и уцепилась одной рукой за ветку, а второй за выдающийся из стены кирпич.

Антон докуривал вторую сигарету, когда появилась Вика. Она шла на её тлеющий огонёк, как корабли идут на спасительный свет маяка в ненастную бурю. Их взгляды встретились на одну сотую долю секунды, прежде чем оба, не сговариваясь, сели в машину. Вика очень аккуратно пристегивалась, пока Антон заводил двигатель.

Ехали они довольно долго. Обоим хотелось убраться от особняка Ерохина как можно дальше.

Вика не могла игнорировать вязкую напряжённую атмосферу в салоне. Только мысли её занимало одно – отношение Антона к ней. Она очень боялась, что он настроен крайне негативно. Из короткого разговора в спальне она не могла понять, злится ли он. Она даже не представляла, что он вот так внезапно вывалит на неё эту новость. О том, что он всё узнал. Ей не нужно было быть гадалкой, чтобы понять, откуда тут ноги росли. Анна Сергеевна постаралась. Странно, что тянула так долго.

Некоторое время назад Анна стала невольной свидетельницей разговора братьев о делах давно минувших. Роман упомянул убийство, и Вику не забыл. Анна Сергеевна неумышленно подслушала, тут же обнаружила себя, и Ерохиным было нечем крыть, нечего отрицать.

С тех пор мать Антона повесила на неё ярлык. Печать убийцы.

Вика вернулась в настоящее и, бросив взгляд в окно, попыталась понять, куда они ехали. Куда-то на юг области. Промелькнувший дорожный указатель подсказал ей направление.

Свернув с основного шоссе в садоводство, Антон вскоре вырулил на узкую парковку.

Вика вышла первой и застыла в нерешительности, видя перед собой только тёмные силуэты деревьев.

– Пошли, – бросил Антон и, взяв её за руку, повёл через небольшую рощицу к пляжу.

Ноги утопали в песке, пока они забирали вправо к поваленному и приглаженному ветрами с залива бревну.

Вика первой опустилась на него и вздохнула, обхватывая себя руками, потому что ей вдруг стало холодно без видимой причины. Вечер был довольно тёплым. И мягкий бриз, приносящий запах цветущих водорослей от дамбы, совсем не холодил. Луна светила высоко, и лунная дорожка мерцала на накатывающих на берег волнах. Вика видела вдали огни Кронштадта и тёмный силуэт высокой стрелы Лахта-центра на противоположном от Большой Ижоры берегу.