Не без греха

Не важно, девственница она или нет. Он не знал, почему считает ее такой неотразимой. Правда, он уже несколько месяцев не имел плотских отношений, но у него случались и более долгие периоды воздержания. Элинор не похожа на женщин, с которыми он всегда общался… возможно, это отличие и придавало ей привлекательности?

Какой-то звук с противоположной стороны комнаты заставил его повернуться к двери.

– Проклятие! – выругался Себастьян, вскочив на ноги.

Затем мгновенно развернулся и толкнул Элинор себе за спину, чтобы закрыть ее от любопытных глаз.

– Это вы, Бентон? Что вы тут прячете, хитрец? Без сомнения, лакомый кусочек?

Себастьян пришел в ярость. Червь вроде Артура Петерсона смеет называть такую женщину, как Элинор, лакомым кусочком? Сжав кулак, он уже представил, как направит его в смеющееся лицо незваного гостя.

– Вы непростительно грубы, Петерсон, – угрожающе произнес он. – Я требую, чтобы вы немедленно вышли.

– Не сказав вашей компаньонке «добрый вечер»? Это действительно будет грубостью.

– Предупреждаю: если вы сделаете вперед хоть шаг, мне придется схватить вас за горло и душить, пока вы не посинеете.

Сзади тихо пискнула Элинор. Он протянул назад руку, чтобы заглушить ее. Она крепко сжала его руку и успокоилась.

Веселость Петерсона сменилась настороженностью.

– К чему так злиться, Бентон? Я только пошутил.

– Шутки кончились. А теперь вон! – прорычал Себастьян.

Нервно облизывая губы, Петерсон начал медленно пятиться к двери, не сводя с него глаз.

– Да, и вот еще что. Если я услышу о себе грязные сплетни, я буду знать источник, Петерсон. И буду очень недоволен. Полагаю, я выразился ясно?

На лице Петерсона мелькнула тень досады, но потом он кивнул и покинул комнату.

– Думаете, он меня видел? – тихо спросила Элинор.

Себастьян пожал плечами. Тело у него было напряжено от возбуждения, кровь бурлила от гнева. Петерсон выбрал самое неподходящее время, хотя и предоставил ему идеальную возможность опозорить Элинор. Граф оскорблен, требует жениться на его старшей дочери, чтобы спасти ее честь, Себастьян отказывается, неизбежный выход – дуэль.

Таков был его план. Черт, он же от него не отказывался. Тогда почему он бросился ее защищать? Потому что их обнаружил Артур Петерсон? Человек с дурной репутацией, стоящий на краю общества, живущий на клевете и сплетнях. Или это нечто другое?

Себастьян повернулся к Элинор. Она уже натянула лиф и старалась оправить платье. Их глаза встретились. Ее глаза блестели, но он почему-то знал, что не последует ни слез, ни истерик. Элинор обладала достоинством и сильным характером. Она не задрожит и не зальется слезами.

– Это пари?

– Что?

– Я спросила, вы заключили пари? Мне известно, что такого рода игры приняты у джентльменов. Полагаю, для забавы, хотя не вижу в этом ничего смешного.

От неожиданного обвинения у Себастьяна отпала челюсть.

– Вы не слишком высоко цените мужчин, не так ли?

Элинор вздохнула:

– У меня реалистичный взгляд на мужчин, которые имеют столько же недостатков, как и женщины. Каждый может быть жесток по-своему. Пари в мужских делах печально известны. Они унизительны для жертв, чьи имена становятся предметом толков и пересудов в обществе.

Она сделала ударение на слове «мужчины». И Себастьян ошеломленно признал, что она права. В своей тесной компании мужчины порой действительно валяют дурака, и он в их числе.

– Не было никакого пари, Элинор. Меня расстраивает даже ваше предположение о его возможности.

Она снова вздохнула.

– Пари было таким же хорошим объяснением, как и любое другое, когда стараешься понять ваш интерес ко мне.

– Случилось так, что вы мне понравились. Очень. – Себастьян почувствовал себя виноватым, хотя не лгал. И все-таки она должна оставаться только средством для его мести. – Разве невозможно поверить, что я считаю вас привлекательной?

– Почему меня?

– А почему нет?

– Я хочу знать, Себастьян. Должна знать.

– Вы колючая и требовательная, умная и преданная, а ваши поцелуи делают из меня похотливого юнца с его первой любовью. Удовлетворены?

Она улыбнулась и кивнула. Себастьян медленно выдохнул, осознав, что до этого задерживал дыхание.

– Вы мне тоже нравитесь. Я считаю ваши соблазнительные чары совершенно неотразимыми.

– О да, соблазнительные чары – отличие любого опытного распутника, заслужившего признание.

– Вы заслуживаете намного большего, сэр, – засмеялась она, потом вдруг посерьезнела. – Я должна вернуться в бальный зал. Ваша угроза произвела впечатление, но, боюсь, мистер Петерсон органически не способен держать язык за зубами. А то, что он здесь увидел, слишком пикантная новость, чтобы хранить молчание. Он непременно расскажет кое-что кое-кому еще до конца вечера.

Себастьян поморщился.

– Но пока вы не можете уйти отсюда. И нас, естественно, не должны увидеть вместе. А глазки-бусинки Петерсона жадно ищут любую женщину, которая входит в бальный зал без сопровождения. Он решит, что одна из них была со мной.

– Боже, я не учла этого. И что мне делать?

– С вашего позволения, сначала я помогу вам одеться.