Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Где-то завис ваш телефонный разговор. Я приехал, когда тебя не было дома, поднял трубку и услышал ваши голоса. Я понял, что ваш роман совсем недавний… Я понял, что этот мужчина потерял из-за тебя голову. И я могу его понять. Как собака на сене, я почувствовал себя немного уязвленным. Но, с другой стороны, мне стало легче тем, что мы квиты. И не будем больше философствовать. И вот что я предлагаю. Мы уже не так молоды. Давай сохраним все как есть. Анюта скоро вернется. Нет худа без добра. Эти теракты в Москве ее таки здорово напугали. Но все равно у нее своя жизнь. Она не должна знать, что между нами происходит. Это отравит ее жизнь. Вспомним, как она жила там, в России, в этом общежитии. Ведь ради нее мы и двинулись. Зачем же ей отравлять жизнь. Она — хорошая дочь. Она нас любит. У нее немного кружится голова от этой роскошной жизни, что на нее свалилась. Но она — наша опора в старости… Я не хочу, чтобы на кафедре судачили про нас. Я хочу, чтобы внешне все сохранилось. Я всегда приду тебе на помощь во всем. Все счета останутся по-прежнему на два имени. Мы будем жить в этом доме. Я не сделаю ничего неожиданного, что застанет тебя врасплох, и уверен, что ты будешь поступать так же. И я хочу тебя попросить устроить у нас дома праздник Дня благодарения. Я хочу пригласить сотрудников кафедры. Это мне очень нужно. Так что, пожалуйста, не откажи мне.

— И что, Светлана будет? — спросила тревожно Инга.

— Нет, она улетает в Москву, как раз накануне, и мы будем работать над продлением ее контракта. Раньше конца января она не вернется. Но в конце года я собираюсь в Москву, а потом я тебя попрошу составить мне компанию в Париж. Ты полетишь отсюда, а я из Москвы. Анюта очень мечтает, чтобы мы всей семьей встретили вместе Миллениум в Париже, а оттуда все вместе вернемся в Америку. Игорь к тому времени завершит все дела, и все. Из Москвы они уезжают… Так что мы снова будем все на одном берегу.

"Слава Богу, слава Богу!", — сказала себе Инга, пробежав в памяти весь диалог с Сашей. — Слава Богу, что Анюта скоро будет здесь.

ХХХ

НОННА была счастлива присутствием в ее доме дочки с друзьями. Алла с Мишей оказались замечательными молодыми людьми. Алла, светлая шатенка с мелкими чертами лица и непропорциональными им необыкновенно большими карими глазами. Худенькая, маленькая. Ей можно дать не более двадцати лет. Миша — наоборот, высокий, широкоплечий, длинноносый брюнет с лицом добродушного, не способного ни к какой воинственности человека.

С приездом молодых дом наполнился жизнью, весельем, музыкой. Молодые женщины ходили по дому, Ася была гидом дома мамы. Миша разговаривал с Бобом. Ужин был веселый, радостный, как прелюдия к завтрашнему празднику.

Нонна испытывала вдохновенье от того, что было для кого готовить, накрывать стол, потому что с момента разрыва Аси с Майком они с Бобом никого домой к себе не приглашали, да и сами редко стали посещать приятелей, боясь у кого-то из них столкнуться с человеком, который обманул их надежды на счастливый брак Аси..

К шести часам, как было условлено заранее, все, нарядно приодевшись, сели за праздничный стол. Алла не переставала восхищаться домом, Асиной мамой, Бобом, общей обстановкой в доме.

— Ася, какая ты счастливая, — говорила Алла искренне, восторженно, — какая ты счастливая, что у тебя здесь мама. Если б моя мама была здесь, мне бы уже ничего не надо было в жизни.

— А я? — пошутил Миша.

— Ну, ты — это само собой, — ответила Алла игриво, тоном маленькой девочки.

— Ну вот, так бы и спела, как твоя великая тезка: "Мама, дочка, ты и я".

— У вас есть дочка? — спросила Нонна.

— Нет пока, но будет, — сказал Миша. — Да, Аллушка? — Он подлил жене вина, она выпила, и, очевидно, перешла свой предел допустимой дозы алкоголя. Щеки у нее разрумянились, голова закружилась, и она начала без устали говорить, выплескивая в разных историях свою ностальгию. Истории эти были о маме, о Ленинграде, о старой школе, об институте, о том, как она познакомилась со своим мужем, как они поженились… И вдруг расплакалась.

— Если б вы знали, — говорила она, — как мне тяжело. Я не хочу в Америку, я не хочу здесь жить, но у меня там мама больная. Она перенесла операцию, мне нужно ей помогать. Мы пять лет женаты, а у нас еще нет своего жилья, из-за чего вот мотаемся и не решаемся родить ребенка. А ведь мне уже тридцать три года. Я так хочу доченьку. Но куда? Сейчас мы не можем. Жили с мамой в двухкомнатной хрущевке. Надо накопить денег хоть на что-то. А там снова эти теракты. Ну накопим мы денег на квартиру… Но где гарантия, что ночью нас не взорвут там, когда мы вернемся. И почему, почему наша страна, эта бедная Россия, так несчастна? Я боюсь туда и не хочу здесь. Мне страшно, мне страшно жить в этом мире. Я не знаю, что делать.