Названия я так и не придумал, так что принимаю предложения (СИ)

 Вскоре он стал задумываться о сложившейся ситуации. Алекс знал, что доживет до того чтобы снова увидеть сваю маленькую дочурку. Он думал о том, что вообще нужно от него похитителю. Пытки продолжаются довольно давно. При этом не единого вопроса не было задано. Значит пытки не для того чтобы что-то узнать, а скорее что бы отомстить. Мучитель целенаправленно предерживаеться какой-то своей тактики поведения. Он ни собирается убивать, по крайней мере, на этом этапе, ведь тогда бы он давно себя раскрыл, дабы насладиться местью целиком и полностью. Мучитель должен иметь о нас довольно неплохой багаж информации, потому что случайно мы ему попасться не могли. Возможно он один из жителей города, который вел за нами регулярную слежку.

 Пока Алекс раздумывал над возможными вариантами тех, кто может желать ему такой участи, дверь  медленно отварилась, и вошел уже знакомый человек в капюшоне. Не смотря на очевидное, Алекс стал с любопытством за ним следить. Человек в черном балахоне быстро прошелся в невидимою для Алекса часть комнаты и зажег там что-то на подобии свечи. Что это именно свеча Алекс понял по пламени на ободранных бетонных стенах, вечно пропитанные водой стекающей откуда-то сверху. От зажженной свечи на мокрой стене, Алекс мог видеть: сваю тень, и тень своего мучителя, подходящего к средневековому колесу у основания нижней части стола. Из колеса лучами отходили ручки, за которые черный человек стал медленно вертеть колесо по часовой стрелке. После первого такого поворота ноги вытянулись, и к ним вернулась вся боль от прошлых мучений. Не смотря на то, что они не переставали болеть, только сейчас Алекс смог сравнить, насколько тогда было больнее.

 Можно привыкнуть даже к постоянной боли. Алекс постепенно привыкал к невыносимой муке. Черный человек снова запустил зловеще скрипучее колесо. Тело вытянулось в струнку. Жертва почувствовала все свои связки и мускулы на теле. Переломанные ноги удваивали эффект. На стене прыгали очертания человека, медленно вертящего колесо, и его жертвы, стонущей на грани срыва на крик. Метафорически - это можно сравнить с колесом жизни и черным человеком в образе бога натягивающего судьбу своей земной жертвы, ради проведения собственного нескучного досуга, на бесконечном временном пути.

 Ко всему прочему, добавлялось неудобство от остреньких, конусообразных колышком, вмонтированных в импровизированный жертвенный алтарь. Под давлением тела они насильно впивались в кожу, не давая ей вытягиваться при повороте божественного колеса. От невозможности вытягиваться кожа рвалась на остриях этих крошечных колышков.

 Черный человек никуда ни торопился. Он давал возможность привыкнуть к очередной стадии боли. И потом прилагал еще одно усилии для нового витка колесом. Мышцы начали рваться, кожа оказалась более эластичной. Мышцы рвались по местам связок с костями. Ноги онемели от боли. Алекс ни хотел сойти сума, он помнил, что должен вернуться к своей, еще  только чуть подросшей дочурке. Ему не было себя жалко. Он чётка, понимал, что происходит, и точно знал, что он должен делать. Кости чуть затрещали от сильного натяжения. Кожа начала кое-где расходиться. Кровь почти не было. Больше, наверное, ради личного престижа вытекло пару малоактивных струек по местам разрывов кожи, и на этом вся ее деятельность сошла, на нет. Еще несколько поворотов и, наверное, уже ни выдержал бы позвоночник. Алекс иногда срывался на крик. Он понимал, что дальше терпеть уже некуда. Если что-то произойдет, то это случиться именно сейчас.

 Когда человек в себе уверен он не может ошибаться. Черный новоиспеченный бог довольно надолго замер. Оценив, что пытка дошла до очевидного предела, он стал раздумывать на то((!) что по логике вещей должно было произойти, при следущем повороте колеса, с позвоночником жертвы. Ожидание смерти - мучительней самой смерти. Человек в черном балахоне, скрывающим его лицо во тьме, ударом ноги убрал стопор от колеса и веревка, высвободившись, перестала угрожать жизни пациента. Алекс обмяк. Он отропился поскорей выключиться и не чувствовать ужасающей боли....

 ----------------

 Сегодня мэру снился праздник. Тот самый день, когда они отмечал всем городом постройку новой фабрики. Потом день отъезда своей дочери. Когда они устривали праздничный ужин. За столом царило оживленние. Все беседовали друг с другом, улыбались, шутили. Мэр Вспоминал, как две юные особы (его дочь и дочь его брата Алекса) перешептывались за столом о чем-то своем. Как жена приготовила гуся. Мэр очень любил фаршированного гуся. Для мэра большинство (!!!!)птицы на один вкус. Также как мясо или рыба. Для каждого человека семья - это свой уголок в мире. То место на жизненном пути, куда всегда можно прийти и тебе будут рады. Когда дети играют в догонялки, в тяжелые минуты они кричат заклинание: “я в домике”. Дом - это наша инстинктивная крепость. Как хорошо, когда ты у себя дома. Когда не надо притворяться, и не надо следить за всем происходящим. Многие не могут спать вне дома, мэр был как рас из таких людей.