Наживка для вермахта

При приближении Шубина одиннадцать человек встали. Они с удивлением смотрели на своего командира, одетого в форму немецкого майора, но ничего не сказали. Глеб оглядел их, насколько позволяла ночная темнота, и коротко сказал:

– Ну, пошли.

Они двинулись по степи на запад. Сначала шли как обычно, в полный рост. Когда продвинулись метров на триста, Шубин тихо произнес: «Пригнись!» И дальше шли согнувшись еще метров сто. Затем Шубин так же тихо скомандовал: «Саперы, вперед!» Три человека выдвинулись ближе к нему.

– Здесь могут начаться минные поля, – почти шепотом произнес разведчик. – Их может и не быть – все зависит от ответственности или, наоборот, разгильдяйства здешнего командира части. Надо проверить. Только тихо: мы совсем рядом с их окопами.

Саперы двинулись вперед, руками прощупывая каждый метр степи. Проползли почти пятьдесят метров, пока нашли пару противопехотных мин, которые они без труда обезвредили.

Отсюда уже был виден бруствер возле румынских окопов. Оттуда иногда доносился негромкий говор, вспыхивали огоньки сигарет. Шубин в сопровождении Козицы подполз еще ближе. Отсюда можно было определить, что голоса раздаются из одного места. По всей видимости, это был офицерский блиндаж.

Так прошло еще полчаса. Но вот последняя докуренная сигарета, описав длинную дугу, полетела в сторону разведчиков, голоса стихли.

– Кажется, господин офицер ложится, – прошептал Шубин на ухо командиру отделения. – Подождем еще полчаса и идем.

Эти полчаса казались нескончаемыми. Наконец Шубин шепнул командиру отделения:

– Пора! Возьми еще двух бойцов, которые хорошо владеют ножами, и пошли.

Козица так же тихо позвал:

– Шевырев, Магомедов, ко мне!

Из темноты возникли двое бойцов. Шубин поставил перед ними задачу:

– Вы идете первыми. Снимаете часовых. Только без звука!

– А если они спят? – спросил один из бойцов.

– Тогда вам легче будет: они так и не проснутся. Когда сделаете то, что требуется, киньте в нашу сторону комком земли, это будет сигнал. Тогда мы с сержантом вступаем в дело.

Двое ничего не ответили, молча исчезли в темноте. Прошло несколько минут, со стороны вражеских траншей донесся слабый стон – и снова тишина. Потом неподалеку от Шубина упал комок земли. Глеб махнул рукой Козице и первым двинулся вперед.

Перевалил через бруствер, спустился на дно окопа. Следом появился командир отделения. Шубин наклонился к нему и прошептал в самое ухо:

– Я иду первый, ты за мной. Кляп держи наготове. Я его оглушу, ты сразу заткнешь немцу рот и свяжешь. Да, и пусть Магомедов пойдет с нами – если там кроме офицера ночует еще денщик, его надо уложить. Шевырев останется сторожить. Понятно? Пошли.

Шубин отодвинул полог блиндажа, скользнул в темноту. Не было видно абсолютно ничего. Он опустился до самого пола, и так, шаря по полу, нащупал койку, стоящие рядом с ней офицерские сапоги. Значит, они на месте! Тогда он достал фонарик и включил свет.

Луч фонаря вырвал из темноты стол с разбросанными по нему картами, табурет, на котором лежала одежда офицера, кровать, на которой под хорошим стеганым одеялом вытянулся человек с холеным лицом. По другую сторону стола на куче тряпья спал денщик.

От яркого света оба проснулись. Офицер собрался было закричать, но Шубин несильным ударом в шею отключил его, а Козица тут же вставил ему в рот кляп и принялся связывать. Вскочил денщик, но Магомедов подлетел к нему, блеснул нож – и все было кончено.

– Прихвати его форму, – приказал Шубин лейтенанту.

Сам он между тем осмотрел стол. Заметил лежавшую в углу стола, между игральных карт, карту местности, прихватил ее. Затем погасил фонарик, и они втроем покинули блиндаж, причем Козица тащил на себе офицера. От свежего холодного воздуха тот пришел в себя, начал вырываться, попытался что-то кричать. Тогда Шубин поднес ему к самому носу свой кинжал и произнес по-немецки:

– Слушай меня внимательно! Попробуешь еще раз пикнуть – враз глотку тебе перережу! Понятно? Ну-ка, кивни, чтобы я видел, что тебе понятно.

Офицер с ужасом помотрел на Шубина и ничего не ответил. Тогда разведчик легонько пощекотал ему нос концом кинжала и еще раз спросил:

– Ты что, немецкий язык не понимаешь? Если понимаешь, кивни.

На этот раз пленный послушно кивнул.

– Вот, так-то лучше, – заключил Шубин. – И чтобы тихо себя вел! Иначе тебе конец! Понял?

На этот раз тот послушно кивнул.

– Все, уходим, – скомандовал Глеб.

Они вчетвером перевалили пленного через бруствер, вылезли сами и пустились в путь назад, где их ждали оставшиеся разведчики. Добравшись до них, Шубин ничего говорить не стал – было слишком близко до румынских окопов, – а велел всем отойти еще дальше метров на двести. И только там обратился к Козице:

– Слушай меня внимательно, лейтенант. Сейчас ты берешь половину своих людей, берешь пленного и ведешь его назад, в наше расположение. И смотри, форму его не потеряй! В карманах могут быть документы, они пригодятся при допросе. Да, вот возьми еще его карту, она тоже пригодится.

– А вы? – спросил лейтенант.

– А я пойду навещу еще своих друзей – немцев, – ответил Шубин. – Ночь еще только началась, время у нас есть.