Наживка для вермахта

Немец как-то забыл о том, что все решения в этом бою принимал не он, а Шубин. Что русский разведчик буквально протащил его через линию румынских окопов. Теперь Грубер считал себя полноправным участником этого «боя храбрецов», как он позже стал называть их действия.

Шубин не стал ему возражать – зачем? Он видел, что в сознании немца произошел перелом. Из временного, вынужденного союзника советских войск он за эту ночь превратился в убежденного солдата Красной армии. «Теперь ему остается только присягу принять, – подумал Шубин. – И тогда он окончательно станет разведчиком. Тогда уже я в нем не буду сомневаться, не буду думать, что могу получить от него в спину пулю».

Теперь они шли не спеша. Шубин не хотел подойти к линии советских войск в темноте – очень просто их могут принять за врагов, слова сказать не дадут; даже верная «Катюша» не поможет. Поэтому они пару раз присели, выпили оставшуюся воду… И только когда восточная часть неба начала светлеть и ночная тьма понемногу рассеялась, они снова направились на восток. И так уж получилось, что вышли к тем же самым окопам, где ночевали два дня назад, перед отправлением в рейд. Так что им даже не пришлось доказывать, что они свои – солдаты их сразу узнали. И спустя несколько минут Шубину уже дали телефонную трубку и он смог сообщить полковнику Уколову, что его задание выполнено, и он, Шубин, готов доложить о результатах разведки.

Глава 11

– Значит, ты говоришь, что румыны никудышные вояки? – повторил вопрос Уколов.

– Тут дело даже не в личных качествах солдат, – ответил Шубин. – Я и раньше слышал, что румыны плохо воюют. Но во время нашей разведки я убедился, что у них нет порядка в войсках. Ведь порядок в армии больше зависит от офицеров, верно? Так вот, румынские офицеры не знают своих обязанностей, не держат дисциплину в частях. Вообще занимаются черт знает чем. У командира батальона три денщика! И они в основном заняты тем, что охотятся на зайцев и куропаток, снабжают своего капитана свежим мясом. А солдаты… Они даже не знают, для чего они здесь находятся, за что воюют!

– А как у них с вооружением? – продолжал расспрашивать Уколов.

– С вооружением у румын так же, как и с боевыми качествами. Солдаты вооружены винтовками устаревших систем и пулеметами. Орудий мало, танков вовсе нет. Запасы снарядов и патронов не созданы, их подвозят из Котельниково. Пространство перед окопами не заминировано. Стреляют солдаты кое-как. Учения по стрельбе у них, как я понял, не проводятся. В общем, боевые качества этих вояк наглядно проявились, когда мы вдвоем с Грубером прорвались через их линию фронта.

– Да, это ты уже рассказывал… – усмехнулся полковник. – Покажи еще раз на карте, какой участок фронта ты «инспектировал»?

Шубин расстелил на столе свою карту и показал тот район, где они успели побывать.

– И в батальоне был бардак, и в дивизии тоже, – заключил он. – И я уверен, что и во всей румынской 4-й армии так же обстоят дела.

– Хорошо, про румын я понял, – сказал Уколов. – Но ты говоришь, что за окопами румын тянется еще одна линия укреплений – немецкая. А там как обстоят дела? Там тоже бардак?

Шубин покачал головой.

– Нет, про немцев так сказать нельзя, – проговорил он. – У немцев полный порядок, все по уставу. Но немецких частей совсем мало. И они, как и румыны, не создали непрерывную линию фронта – на это у них просто сил не хватает. Есть участки степи, где нет никаких окопов – ни румынских, ни немецких. Например, вот здесь и здесь, – и Шубин показал на карте незащищенные участки местности.

– Так какое у тебя сложилось впечатление – для чего создана вторая линия окопов немцев? – спросил Уколов. – Чтобы в случае нашего наступления выполнять роль заградотрядов и расстреливать румын, когда те побегут? Или немцы представляют собой резерв, который должен прийти румынам на помощь?

– Как я понял из бесед с немецкими командирами, и для того и для другого, – ответил Шубин. – Немцы готовы и сдерживать румын, чтобы они не побежали, и выдвигаться вперед в качестве резерва.

– А позади самих немцев больше нет никаких частей? Например, саперных, или минометных.

– Нет, дальше немецких окопов в степи ничего нет. Мы проехали на запад несколько километров, и везде было пусто. Такое впечатление, что можно ехать до самого Котельниково или Абганерово – и никого не встретить.

– Что ж, это как раз то, что нам и требуется! – воскликнул Уколов и в радостном возбуждении прошелся возле стола. – То, на что рассчитывало наше командование, когда задумывало операцию «Уран». Тонкая линия фронта, которую можно прорвать одним ударом. А за ней – пустая степь… Да, и скажи еще, какую ты там легенду излагал румынам и немцам?

– Румынам я вообще ничего говорить не стал, – ответил Шубин. – Проводится инспекция, и не их дело спрашивать о ее цели. А немецкому офицеру сказал, что советские части хотят провести отвлекающую атаку. Отвлечь доблестные немецкие части из Сталинграда. Мне кажется, они в это поверили. Я же не мог не изложить никакой легенды! Они и так на меня очень подозрительно смотрели.