Назад дороги нет

– Эй! Ты помнишь, что мы вообще-то договаривались встретиться на углу семнадцатой авеню и тридцать пятой западной улицы, где ещё магазин пластинок? – Эмма состроила обиженное личико и затормошила Калеба.

Молодой человек перевернулся, его лицо вытянулось, он хлопнул себя по лбу и виновато улыбнулся.

– Чёрт! Прости, сестрёнка. У нас с Ричи была такая бурная ночь.

Эмма вскинула брови, ее глаза лукаво заблестели, а лицо приняло такой хитрый вид, что Ричард сразу понял, ничего доброго ждать от нее не стоит.

– Как-то двусмысленно звучит, не находишь?  – ехидно заметила она, покачивая головой. Солнечные лучи, проникающие сквозь окно, красиво заиграли на ее лице и волосах. Казалось, вся она светится и будто бы сама состоит из солнечного света.

– Браво! Ты меня сделала, – воскликнул Калеб, театрально похлопал в ладони и улыбнулся, но как-то скованно, стараясь не смотреть на Ричарда.

– Можь’, ты нас догонишь? – спросила Эмма. Она никак не обратила внимания на эту странность Калеба, чуть повернула голову, взглянув на Ричарда дружелюбным полным доброты взглядом.

Юноша неуверенно улыбнулся ей, неловко скрестил руки на груди, толком не зная куда их деть. «Догонишь? – непонимающе сдвинул брови юноша. – Чёрт! Это же Кин-Дин, гребаный рифмованный сленг. Рифма к слову «догонишь»… «Познакомишь»? Да точно!» Он снова стоял у стены, мучаясь головной болью и жаждой, но при Эмме совсем не хотел жаловаться на свое состояние или засовывать голову под кран с водой. Его джентльменские замашки, привитые с детства матерью, давали о себе знать. Эмма же без труда прочитала непонимание, отразившееся на лице юноши, и немного смутилась. Ей, бывало, стыдно перед другими за то, что она Кин-Дин, за свой диалект, и она старалась говорить правильно, но это ей давалось с трудом.

– Принеси мне воды сначала, – простонал Калеб. – Я умираю.

Изображая невыносимое страдание, юноша приложил ладонь к своему лбу и закрыл глаза, всем своим видом напоминая мученика, прошедшего тяжкие испытания, борющегося с голодом, жаждой и несправедливостью всего мира, желающего самого малого – покоя и тишины.

Эмма, смотря на все это представление со скептическим выражением лица, закатила глаза, подмигнула Ричарду и одними губами прошептала: «С ним так всегда». Уже громче, обращаясь к Калебу она с издевкой произнесла:

– Да, выглядишь ты, однако, паршиво!

Калеб распахнул глаза, смотря на нее щенячьим взглядом, слегка надул губы и состроил жалобный вид.

– Эмма, ну будь человеком! – протянул он, сложив на груди руки в молитвенном жесте.

«Эх бедолага! – про себя с легкой иронией подметил Ричард. – Он же сущий ребёнок, избалованный до предела, хорошо хоть Эмма может его урезонить».

– Щас принесу, ток не ной.

Эмма поднялась с кровати, и, проходя мимо Ричарда, легонько, по-дружески, похлопала его по плечу. С ней непременно хотелось дружить, обсуждать прочитанные книги, узнавать ее мнение и слушать советы, весело смеяться и шутить. Ребенком Ричард всегда хотел иметь такую сестренку. Ему думалось, что тогда он бы не был таким одиноким и вдвоем уж точно они смогли бы противостоять матери. Может быть, и она была бы мягче, имея маленькую дочь.

Эмма вернулась, молчаливо подав стакан с водой Калебу и уселась рядом с ним, спиной прижимаясь к стене, поджав под себя ноги. Калеб, в три глотка осушив стакан, поставил его на тумбочку и нацепил на нос очки, поправив их указательным пальцем. Из-под матраса он вытащил спрятанную пачку сигарет. Вынув одну, затянулся, блаженно улыбнулся, и посмотрел прямо на Ричарда.

– Ричи, это дочь мистера Беннета, Эмма, – наконец представил он девушку. – Даже не знаю, как я терплю её столько лет?!

– Это ты меня терпишь?! –  возмущенно охнула Эмма, и со всей силы пнула его в плечо, от чего Калеб упал на спину, едва не уронив сигарету.

Ричард с каким-то отчаянным любопытством следил за ними глазами. Они были как брат и сестра, хоть и отпускали колкости в адрес друг друга. Калеб счастливчик, если у него такие отношения с Эммой. В голове вдруг всплыл их вчерашний разговор с другом. И все-таки, почему родная семья его выгнала, а посторонние люди приняли с распростертыми объятиями, дали ему новую семью и любовь?  Что могло произойти?

– Калеб мне рассказывал немного свою историю, как его взял к себе мистер Беннет, – медленно промолвил Ричард. Он отлепился, наконец, от стены, присел на свою кровать и потер пальцами слегка ноющие виски. Пить хотелось невыносимо.