Навстречу солнцу

Неожиданно явился Тацуро Катакура: — Необходимо срочно посетить посольство Израиля! — Но зачем?! Я могу встретиться с израильтянами у себя дома!… — Да, но нужно помнить, что вы именно из Израиля, и что вы должны быть обезопасены от возможного нападения террористов. А это — прямая обязанность посла вашей страны!…

— Да? Но зачем я террористам? Я ведь гость державы, дружественной… ну, пусть не так уж и дружественной, но… терпимой, что ли, к тем, кого следует опасаться! Потом, я ещё и «герой народа», которого этот народ так страстно полюбил и, верно, и без того бережет… Ведь всё время — и всегда очень кстати, — его представители — некие молодые атлеты — оказываются рядом со мною… Наверно, они тоже в состоянии меня «обезопасить»? Не так ли?… Но Тацуро пропускает мои резоны мимо ушей и заявляет: — Господин Додин–сан! В планах вашего посла предусмотрена такая встреча!… — Ладно, — говорю, — раз предусмотрена — значит так тому и быть… Но, дорогой, «господин» Катакура–сан, — с каких это пор вы взялись мною распоряжаться? По этому поводу вы моего согласия не спрашивали. Так вот, Тацуро, прошу впредь интересоваться моим мнением о таких «предусмотрениях»! Или же буду просить организаторов моей поездки избавить меня от твоих, парень, услуг… Понимаю: тебе это будет очень неприятно. Мне — тоже, — мы с тобою делили нары, и не только… Тебе ясно?

Ему было ясно, — я это сразу заметил. Как незадолго до этого нашего разговора стали ясны причины полной «подмены» моего братского сопосидельца. Вдруг непонятные агрессивность, раздражительность и даже озлобленность начали исходить от него! Сперва — вроде, на всех. Но вскоре — только по отношению ко мне. Это выражалось во множестве мелочей его поведения. Но, главным образом, в попытках, — правда, безуспешных, и потому вызывавших его совершенно бешеную реакцию, — отсечь меня от моих друзей и настроить их… да, пожалуй, и настроить их против меня…? Зачем? И для чего? С какой целью?… Хуже всего было то, что эти мои догадки, которые искренне относил я на счёт моей усталости из–за навалившихся на меня событий, достаточно эмоционально подтвердили друзья…

А ларчик просто открывался…

Дело в том, что правительство Японии обеспокоено было впечатляющими масштабами раскрытий… советской агентуры, то и дело обнаруживаемой и среди бывших военнопленных. Один из пиков этого печального обстоятельства пришелся как раз на время моего прибытия в Токио. Чиновники контрразведки не придумали ничего более «умного», как… в который–то раз после Второй мировой войны обязать всех «ветеранов» советских концлагерей предоставить в органы безопасности Японии… «Справку» советских спецслужб о деятельности каждого из бывших пленных в СССР… Что тут скажешь?… Но что же старикам делать? Кто им, в Японию, пошлёт такое?…

Узнав об этой дикости ещё в Москве, и получив от Катакура–сан его адрес, я начал действовать. Справку на него запросил. И, чудо, получил её! Ровно, между прочим, за 5 суток до депортации в Израиль. Вот её текст:

«На ваше заявление об установлении судьбы Тацуро—Катакура /…/ сообщаю, что нами произведена проверка, в результате которой установлено, что Тацуро—Катакура, 1919 года рождения, уроженец г. Акая Японии, 16.10.1945 года был осуждён по ст. 58–6. ч.1 УК РСФСР за шпионаж к 10 годам лишения свободы. 14.10.1953 /то есть, через два с небольшим года после моего «освобождения» и этапа в ссылку. В. Д./ убыл из Иркутской области для дальнейшего отбывания наказания в Камышевский ИТЛ в Омскую область»;.

Получив «Справку», я немедля отослал подлинник Тацуро. Копию её осенью 1991 года я привёз ему в Японию; и с шуточной торжественностью, и даже стихами, сопроводив церемонию вручения бумаги… Шутка принята не была, а реакция на неё вовсе мне не понравилась. Что–то было не так…

Я в том виновен? Но откуда было мне знать что представляла для японских властей, перлюстрирующих письма бывших военнопленных, эта, с виду бросовая, бумажка? А означала она многое. В частности, то, о чём случайно, в 1993 году, в Москве, узнал от бывшей сотрудницы… того самого «Камышевского ИТЛ» Елены Владимировны Шарыгиной: — Камышевская ИТЛ Омской области — это эвакуированный туда во время войны Филиал… Вильнюсской Высшей школы НКГБ; там из отобранных японских офицеров–военнопленных готовили резидентов советской разведки. Между прочим, по фотографиям в японских газетах и журналах, которые я показал Шарыгиной, она тотчас опознала нашего общего знакомого — Тацуро Катакура…

Конечно, вернувшись из СССР домой, «резидент» новое своё качество, приобретенное в Камышево, скрыл. Зато теперь, в начале 1991 года, имел неприятности. О том сообщил мне «по секрету» Ясуо Найто — спец по «внутренним новостям». Отныне Катакура–сан лишался права занимать государственные должности. Но он, после возвращения, успел 35 лет отработать учителем и ещё в 1990 году заполучить пенсию. «Обманул», получается, и собственное государство, и своих советских хозяев? Не совсем так.