Навстречу мечте

Как мне однажды сказал знакомый: «Мы – дети тысячи возможностей, что застряли в лабиринте выбора пути». И это самый важный в жизни выбор – пойти своей дорогой или же метаться между тем, что выбирают обычные люди. Я всегда хотела спрятаться, убежать от назойливого мира, который всем диктует свои правила. Мне было обидно, что люди не ценят своего времени и тратят его на глупые забавы вроде тусовок, пьянок и прочего. Все чаще меня посещали мысли о том, чтобы уехать и жить хоть в лесном шалаше вдали от шума и суеты большого города. Больше всего я хотела тишины и уединения, гармонии с собой. Я хотела понять саму себя. И поэтому отправилась в путь. Я страшилась мысли о том, чтобы стать скучным взрослым, которого не интересуют детские забавы. Больше всего я боялась потерять саму себя, забыв про самые заветные цели и мечты. Я всегда ценила свою способность к спонтанным решениям, которые приносят мне радость. Вспоминая их, я действительно проживаю эти моменты снова и снова. Это и покупка мороженого в жаркую погоду, и шлепанье по лужам в грозу, и неожиданная поездка куда‑нибудь посреди прогулки.

Наговорившись вдоволь с корейцами, Паша подошел к нам и дал попробовать просроченные конфеты. Я почему‑то сразу решила, что не такие уж они и просроченные, и, раскусив оранжевую M&M’s, побежала к мусорке, чтобы поскорее ее выплюнуть. Казалось, они пролежали на складе лишних пару лет, чтобы потом оказаться на рынке просрочки и попасть в руки путешественнику. Когда я вернулась, Вика объявила, что мы идем к памятнику автостопщику, и возражения не принимаются – это одна из причин, почему она сюда приехала. Как оказалось, называется скульптура не так, а «Воспоминания о моряке загранплавания», но для нас он был путешественник, настоящий дорожный скиталец с оттопыренным пальцем вверх. Я быстро на него забралась, и мы сделали целую серию фото. Вика с Пашей взяли наши рюкзаки и потихоньку начали от нас отдаляться. Максиму, чтобы стащить меня с памятника, пришлось взять меня на руки и пронести так целый квартал, пока наша подруга не устала нести мой рюкзак. Вскоре мы дошли до здания военторга, где увидели рекламу недорогой столовой. Изголодавшиеся, мы решили зайти и посмотреть на цены. Однако еда меня не сильно интересовала, я хотела подняться в магазин, чтобы посмотреть на камуфляжи, которые мне очень нравились. Едва открыв дверь, я заметила стенд с берцами и, забыв про все на свете, начала их мерить. Денег у меня вроде как хватало, и я решила немного себя побаловать и купила понравившуюся пару меньше, чем за три тысячи рублей. Почти ничем не питаясь на пути в заветный Владивосток, я сэкономила немало денег, в отличие от Максима, который ел, как полагается.

Приближалось время ужинать, и мы потихоньку направились к «Дому для всех». Мы купили пару булочек и перекусили на ходу, пока искали, куда идти. Антон Кротов жил в небольшом пятиэтажном доме на последнем этаже. Кабинка туалета располагалась на улице, что меня очень удивило. В коридоре у двери его квартиры лежало много пар обуви. Лекция должна была скоро начаться. Слушатели устраивались на полу: кто на своих пенках, а кто‑то на найденных в квартире декоративных подушках. Когда хозяин квартиры вышел к нам, он многозначительно обвел всех взглядом и попросил поднять руки тех, кто пришел впервые. Таких было трое, в том числе и я. После того как новоприбывшие рассказали немного о себе, Антон стал говорить о самых закрытых в мире странах – Бутане, Северной Корее и Саудовской Аравии. Я подумала, как же хорошо, что мы живем в свободной огромной России, а не в подобных государствах, откуда даже толком не выехать.

Путь в Северную Корею из Москвы занимает восемь дней, и за каждым человеком пристально следят. За всю поездку преодолевается десять тысяч километров. Едет один вагон под номером семнадцать, и отправляется он примерно раз в пять дней. Каждый, кто въезжает в Северную Корею и выезжает из нее, проходит тщательную проверку на фотографии и все остальное, что запрещено в стране.

Я представляла стройный караван из вагонов, движущихся ровно, словно барышни в длинных платьях, плывущие по полу, почти не касаясь поверхности. Неспешный стук колес и советские занавески, из‑за которых выглядывают туристы, ощущающие себя будто в тюрьме под строгим надзором.