Навсегда с тобой

– Его застрелили. Помню, как я сидела на лестнице, когда два офицера рассказывали маме, что он умер мгновенно и не страдал. Я тогда еще подумала: разве это знание чем-то поможет? Теперь понимаю и рада, что он не мучился. Но в пятнадцать… это не облегчило моих страданий.

– Сочувствую, – тихо сказал он и снова поцеловал меня в лоб. – Я, конечно, не знал твоего отца, но раз он решился отправиться туда и отдать свою жизнь за всех нас, то, уверен, он был хорошим человеком.

– Так и было, – с грустной улыбкой прошептала я. – Мама больше не выходила замуж и ни с кем не встречалась. Не думаю, что она когда-нибудь на это решится. Она все еще носит его жетоны, и неважно, подходят они к одежде или нет. Снимает их только тогда, когда идет в душ. – Я снова сглотнула и откашлялась. – Да, так и есть.

Он поднял руку с бедра и убрал волосы с моего лица. Его пальцы замерли на моей щеке.

– На фотографии на полке твой отец?

Я удивленно посмотрела на него.

– Ты заметил ее?

– Да, когда вставал, чтобы налить воды. Ты же помнишь, что я наблюдательный.

– Ого, – пробормотала я.

– Ну, это случилось потому, что я заметил твою фотографию в бикини, – признался он, и я усмехнулась. – Да ладно тебе, как можно ее не заметить?

– Ого, – повторила я.

– Почему мне кажется, что твое второе «ого» прозвучало не так удивленно?

Я снова усмехнулась и, хотя из-за серьезного разговора в комнате царила напряженная атмосфера, почувствовала, как мои губы расплываются в более широкой улыбке.

– Ты не можешь остаться на ночь?

– Мне очень этого хочется. Но я должен вернуться домой к трем, – сказал он, и его рука двинулась вниз, накрывая мое бедро и сжимая его. – Не хочу, чтобы Кира задерживалась дольше, вдруг она решит ехать домой.

– Понимаю. – Я замолчала, понимая, что у нас осталось всего несколько часов. – Ты голоден? – спросила я.

– Нет. А ты?

Я покачала головой, радуясь, что нам не придется сейчас вставать с кровати. Я хотела насладиться этими моментами, прежде чем он уйдет. Мне понравилось с ним разговаривать. Мы больше не пытались утаить что-то друг от друга. И… действительно открылись друг другу, позволяя узнать о каждом что-то большее.

Внезапно Ник переместился.

Я завизжала, когда он резко отбросил одеяло, и холодный воздух окатил мою кожу, отчего по ней поползли мурашки. Он тут же накрыл меня, согревая своим теплом, и я не стала жаловаться, даже когда он укусил меня в шею.

– Я тут подумал, – сказал он, и его губы заскользили к шее и вниз. – Я очень голоден. И требую завтрак.

– Завтрак? – переспросила я, когда его руки заскользили по моей груди.

И тут же все поняла, стоило ему пустить в дело язык. Запрокинув голову, я громко рассмеялась, и этот смех быстро сменился вздохами и стонами, но улыбка… еще долго не сходила с моего лица.

Глава 21

Чем меньше времени оставалось до первого приема у акушера, тем больше я нервничала. Это была не обычная нервозность. Скорее, взволнованность и обеспокоенность одновременно. От этого чувства мне хотелось есть, причем очень много.

На самом деле мне хотелось есть все время.

Я всерьез подозревала, что это никак не связано с беременностью. Словно мой мозг просто использовал ее как предлог, чтобы заставлять меня есть все, что попадалось на глаза.

В среду, в день приема, я спросила разрешения задержаться на обеде и все утро старалась не съесть последнюю пачку тыквенных бисквитов и не ударить Рика по его орехам. Каждый раз, проходя мимо моего стола, он смотрел на меня так, словно представлял меня без одежды или будто взрывается моя голова.

Когда пришло время уходить, я выключила компьютер, встала и подхватила куртку и сумочку. Задвинув стул, повернулась и увидела Брока, который направлялся к кабинету Маркуса. Я сразу же поискала глазами Джиллиан, потому что обычно она была с ним. На прошлой неделе, когда Брок появился в офисе, она следовала за ним как маленькая тень, но сегодня он был один.

Он действительно выглядел намного лучше. На прошлой неделе его истощение выдавали синяки под глазами, кожа казалась бледнее, чем обычно. Сегодня он больше напоминал самого себя, если не считать повязку на правой руке. Она помогала не напрягать поврежденные мышцы грудной клетки.

– Привет, – натягивая куртку, поздоровалась я. – Как твои дела?

Брок молча улыбнулся мне.

– Терпимо. А твои?

– Хорошо. Собираюсь на обед.

Он остановился у двери в кабинет Маркуса и оглянулся через плечо, но движение вышло неуклюжим.

– Ты встречаешься с Ником? – Его глаза засверкали озорством.

Боже, я почувствовала, как мои щеки опалил жар, а сердце станцевало буги-вуги в груди. Я не могла сказать, что ощутила такое впервые. Мне не пришлось удивляться этому, потому что каждый раз, стоило мне увидеть Ника или подумать о нем, все во мне трепетало. Я просто собиралась принять это, потому что ничего не могла с этим поделать. Вообще.

– Я иду на прием к врачу, – сказала я в ответ, потому что это уже знал Маркус, и я была уверена, что новости о нашем с Ником ребенке еще не дошли до Брока.

– Ох, врачи, – потянувшись к двери, пробормотал он. – Я начинаю ненавидеть это слово.