Наваждение Монгола

– Ты окружил себя на редкость тупорылыми спецами… – ухмыляюсь.

Начальник службы безопасности Айдарова кивает и опять врубает рацию.

– Хозяин. Вам нужно это увидеть. Ждем.

Спустя короткий промежуток времени я вижу грузную фигуру Мурата и мои губы раздвигаются в хищной улыбке, когда он, торопливо расталкивая охрану, добирается до посылочки.

Замирает, завидев дрон. А я подаюсь вперед.

– Босс, все чисто, – отчитывается Гуциев.

Кликаю по экрану, чтобы увеличить лицо Мурата, хочу увидеть его эмоции, когда он буквально сатанеет.

Кулаки сжимаются от ощущения триумфа, когда Мурат присаживается на корточки и двумя пальцами тянет из коробки простыню. Окровавленную.

Странный коктейль из эмоций закручивается внутри, и я сильнее сжимаю кулак, не запариваясь от того, что практически гну в руках ручку.

Айдаров бледнеет.

Вот оно. Сука. Осознание.

А затем орет зверем, раненым, бессильным:

– Пошли все отсюда! Все! Иначе лично пристрелю каждого как последнюю псину.

На заднем плане охранники мельтешат, расходясь по точкам.

– Ублюдок. Мразь.

Цедит мой враг и каждое проклятие, каждое оскорбление как бальзам.

Я смотрю на мужика, отбрасывает простыню обратно, как если бы получил ожог.

Он хотел взять свою невесту по традициям. И он получил мой посыл. Вот он. Прямое оскорбление.

Наказание и демонстрация его бессилия.

Шакал с силой сжимает кулаки и поднимает шальной взгляд на дрон, все еще мирно стоящий обесточенным сгустком метала.

– Я тебя уничтожу, чертов выродок. В крови умою.

Улыбаюсь еще шире, как если бы урод пускал мне эти фразы в лицо. Как было однажды…

Внезапно взгляд Мурата меняется. Кажется, там появляются всполохи понимания. Он достает пушку из-за пазухи, хочет выстрелить в дрон, но не успевает.

Хитроумная игрушка Ставра самоликвидируется, уничтожая вместе с собой кровавое подтверждение бессилия Айдарова…

Экран тухнет, а я словно просыпаюсь, выныриваю из пьянящего осознания первой победы, когда до слуха доходят крики:

– Девчонка! Сбежала! Держите ее!

Вскакиваю со стула. Направляюсь к окну.

– Твою мать!

Секунды хватает на осознание.

А уже в следующее мгновение сердце пропускает удар.

Ярослава. Лес. Топь.

– Чертова идиотка! – рявкаю зло и бегу на улицу.

– Хозяин! Мы…

– Виноваты. За наказанием к старшему. Ворота починить. Девчонкой я займусь сам. Снять цепь с пса.

Солдаты безропотно исполняют.

Один короткий свист и Маршал оказывается рядом. Опустившись на корточки, заглядываю в глаза верного друга.

– Найди ее.

Тихий рык и мой ротвейлер срывается с места, замирает у ворот, принюхивается, берет след и летит вперед, а я за ним. Адреналин поднимается. Инстинкты обостряются. Охотник в крови не дремлет. Азарт. Прожигает внутренности и легкое жжение в груди отдает чем-то смутно похожим на беспокойство.

Замечаю сломанные ветки, даже без помощи гончей отследить ее не проблема, но с каждым шагом внутри что-то нагнетается.

Она рванула в сторону болота. Худший из возможных сценариев. Морщусь.

– Дерьмо.

Действую на инстинктах. Не задумываясь. Мчусь к цели, срезаю путь. Я уже знаю, что отсчет пошел на секунды, а перед глазами невеста Айдарова. Ее шоколадные волосы и тонкий профиль в тот миг, когда она стоит в объятиях ублюдка и он тянется к ней для поцелуя.

Бам!

Взрыв и девчонка пытается отползти от меня, а я становлюсь на подол белоснежного платья, прибиваю к земле, как маленькую пеструю бабочку.

Лай собаки.

Почти догнал. Поразительно, но я словно сам чувствую ее запах. Тяну ноздрями воздух не хуже зверя, учуявшего добычу.

Красивая. Безумно притягательная. Такая похожая… И в то же время другая.

Продавшаяся. Или проданная. Неважно.

Не время ей умирать. Не сейчас. Я не позволю. Жить ей или умереть, решать мне. Только мне.

Рык Маршала оповещает меня о том, что нашлась, выпрыгиваю из кустов и столбенею.

Ротвейлер стоит прямиком у кромки топи, а там…

Там…

Сердце пропускает удар. На инстинктах рвусь вперед, к ней. Падаю в воду. Ищу. Самого сковывает по рукам и ногам. Отпускаю себя, расслабляюсь и замечаю тонкий силуэт, идущий ко дну.

Плыву к ней. Цепляю за плечи. Вытаскиваю невесомую девчонку, мокрую, тонкую.

Кладу на землю и вцепляюсь в ее рот своим, заставляю дышать.

Закашливается, а я отхожу, чтобы не прибить уже собственными руками идиотку.

Она не кричит даже. Шок сказывается. Открывает свои глаза и смотрит на моего пса, который встал рядом с беглянкой, чтобы охранять.

Смотрит на Маршала секунды, а потом падает на его шею, вцепляется дрожащими пальцами и беззвучно бормочет слова благодарности.

Наконец отлипает от пса, понимая, что где-то неподалеку стоит и его хозяин. Поднимает голову и сталкивается со мной взглядом. Бледнеет. Хотя куда уж хуже. Шею бы ей свернуть.

Подхожу к ней, а она отползти хочет, но замирает, когда Маршал начинает порыкивать.

– Набегалась, невеста?! – цежу зло, опускаюсь рядом и рывком поднимаю на руки.

Дрожит и цепляется за мою сорочку, не сопротивляется. Все же инстинкт самосохранения работает.

– Я… я…

Голос у нее дрожит, как, впрочем, и вся она.

Жадно вглядываюсь в кукольное личико, в тонкие черты, рассматриваю пухлые дрожащие губки и длиннющие слипшиеся ресницы.