Наваждение

Д’Агоста с облегчением перевел дух.

— Понимаю.

Пендергаст посмотрел на него своими светлыми глазами, коротко кивнул, повернулся и ушел твердой, решительной поступью — прямо в буш, скрывшись в густой тени деревьев.

11

Где находится хозяйство Уизли, знали все. Оно располагалось на невысоком холме в лесах к северо-западу от водопада Виктория, и вела к нему хорошая грунтовая дорога. Когда перед последним поворотом ветхое авто притормозило, д’Агосте показалось, что он слышит водопад. Далекий низкий рев ощущался не как звук, а скорее как вибрация.

Лейтенант взглянул на Пендергаста. От лагеря Нсефу пришлось ехать несколько часов, и за все это время его друг произнес лишь несколько фраз. Д’Агосте хотелось расспросить, дали ли что-нибудь поиски в зарослях, но, похоже, было не время. Когда Пендергаст захочет — сам расскажет.

За поворотом возник дом: белый, в колониальном стиле, с четырьмя невысокими колоннами и верандой. Строгие линии здания смягчались заботливо ухоженными кустами — азалиями, самшитом, бугенвиллеями. Все поместье — пять или шесть акров — будто вырезали из окружавших его джунглей. Перед гостями раскинулась изумрудно-зеленая лужайка, усеянная клумбочками с розами всех мыслимых оттенков. Если не считать удивительной яркости цветов, поместье выглядело бы вполне привычно в Гринвиче или, например, в Скарсдейле.

— Похоже, старина Уизли прекрасно устроился, — пробормотал д’Агоста себе под нос.

Пендергаст кивнул, устремив светлые глаза на дом.

— Тот парень, Рейз, говорил о каких-то ребятах, — продолжал д’Агоста. — А жена? Или он разведен?

Пендергаст выдавил ледяную улыбку.

— Полагаю, Рейз имел в виду нечто другое.

Он медленно подъехал к площадке перед домом, остановился и заглушил двигатель.

На веранде в огромном плетеном кресле, закинув ноги на табурет, сидел грузный мужчина лет шестидесяти. Белый льняной костюм подчеркивал красноту мясистого лица. Голову венчали подстриженные в кружок, как у монаха, редкие рыжие волосы. Мужчина отхлебнул из высокого стакана со льдом и со стуком поставил его на стол рядом с наполовину опорожненным графином. В его жестах чувствовалась пьяная вальяжность. По бокам плетеного кресла стояли худые африканцы средних лет в выцветших ситцевых рубашках. У одного через руку было перекинуто полотенце, как у официанта, другой держал веер на длинной палке и медленно обмахивал им сидящего.

— Это Уизли? — спросил д’Агоста.

Пендергаст медленно кивнул.

— Не слишком состарился.

— Это и есть его «ребята»?

Пендергаст опять кивнул.

— Тут, похоже, о двадцатом веке и не слыхали — не говоря уж о двадцать первом.

Медленно, очень осторожно он выбрался из машины, повернулся к дому и выпрямился во весь рост.

Уизли моргнул и открыл было рот, но потом безмятежность сменилась ужасом: он явно узнал гостя. С проклятием толстяк выскочил из кресла, сшибая со стола посуду, схватил прислоненное к перилам слоновое ружье, дернул дверь-ширму и исчез в доме.

— Что ж, доказательств вины не требу… — начал д’Агоста. — Вот черт!

Слуги спрятались за перилами. С веранды прогремел выстрел, и позади гостей взметнулся фонтанчик пыли.

Оба кинулись за машину.

— Ну и ну, — пробормотал д’Агоста, вытаскивая свой «Глок».

— Оставайтесь здесь. — Пендергаст вскочил и побежал.

— Эй!

Снова грохот; пуля с громким звоном ударила о джип, выпустив фонтанчик пыли. Сжимая ствол, д’Агоста глянул из-за покрышки на дом. Куда, черт возьми, делся Пендергаст?

Лейтенант прижался к земле, и тут прозвучал третий выстрел, срикошетивший от стальной рамы. Господи, да сколько же можно изображать из себя мишень! Над головой д’Агосты просвистела четвертая пуля, и он стал целиться поверх крыла джипа в стрелка, притаившегося за перилами. Лейтенант уже почти нажал на спусковой крючок, когда из кустов у веранды возник Пендергаст. Удивительно быстро он перескочил через перила, уложил стрелка сильным ударом в шею и направил пистолет на другого африканца. Тот медленно поднял руки.

Уизли прятался в погребе для фруктов. Он выстрелил в непрошеных гостей из своего слонового ружья, но промазал — то ли от страха, то ли спьяну — и растянулся на полу. Прежде чем он успел выстрелить снова, Пендергаст прыгнул вперед, ударил ногой по стволу и окончательно свалил противника двумя сильными ударами в лицо. Второй удар сломал Уизли нос, и на крахмальную белую сорочку брызнула яркая струя крови. Пендергаст достал из кармана платок и протянул Уизли. А потом ухватил его за плечо и вытолкал из подвала наверх, к передней двери и затем на веранду, где сунул толстяка обратно в плетеное кресло.

Слуги застыли, словно онемев. Д’Агоста махнул им пистолетом.

— Отойдите на сто ярдов и стойте на дороге, на виду. И руки поднимите.

Пендергаст засунул «Лес-баер» за пояс и встал перед хозяином.

— Спасибо, за теплый прием.

Уизли прижал к носу платок.

— Я просто обознался. — Говорил он с акцентом — австралийским, как показалось д’Агосте.

— Напротив, я восхищен тем, как быстро вы меня узнали. Похоже, вам есть что рассказать.

— Нечего мне рассказывать, приятель.

Пендергаст скрестил руки на груди.