Наваждение

— Так вот и будьте готовы встретить тех двоих, ясно? Займитесь ими. Хорошенько займитесь. «Что в болота кануло — навсегда сгинуло». — Он огляделся, поднял руку, кивнул. — Спасибо вам, друзья, и спокойной ночи.

Как и ожидал Вентура, публика взорвалась. Он, не обращая ни на кого внимания, толчком распахнул дверь и вышел в сырую ночь — на причал. Внутри все бесновались, злобно вопили проклятия; опять заиграла музыка. Ничего, к тому времени как явятся гости, кто-нибудь из парней протрезвеет и сделает то, что нужно. Крошка проследит.

Майк щелчком отбросил крышку телефона и нажал кнопку.

— Джадсон? Нашу проблемку я решил.

63

Хейворд вышла на ярко освещенную галерею мотеля и увидела внизу Пендергаста, который укладывал свой чемодан в багажник «Роллс-ройса». Стояла невероятная для начала марта жара. Лора затылком чувствовала солнечные лучи, горячие, словно лампа накаливания. Быть может, прожитые на севере годы превратили ее в неженку? Хейворд стащила по бетонным ступеням небольшой чемоданчик и закинула его в багажник рядом с чемоданом Пендергаста.

В салоне «Роллс-ройса» оказалось свежо, светлые кожаные сиденья приятно холодили.

Мэлфорш лежал милях в десяти ниже по дороге, но мотелей в умирающем городе не осталось — и они остановились в ближайшем.

— Я навел справки о Черной Топи, — сказал Пендергаст, когда они выехали на узкое шоссе. — Это одно из самых больших и непроходимых болот на Юге. Занимает почти семьдесят тысяч акров; с востока к нему примыкает озеро Лейк-Энд, а с запада — множество проток и каналов.

Хейворд с трудом заставляла себя слушать. Она и так уже знала о болоте гораздо больше, чем ей хотелось, да еще страшные события вчерашнего вечера туманили голову.

— Наша цель, городок Мэлфорш, расположена на восточной стороне небольшого полуострова. «Мэлфорш» по-французски означает «плохая развилка» — из-за протоки, на которой он стоит. Раздвоенное стоячее озерцо, принятое французскими поселенцами за устье реки. В Черной Топи были некогда самые большие в стране кипарисовые леса. Процентов шестьдесят вырубили еще до тысяча девятьсот семьдесят пятого года, когда западную часть болота объявили заповедником, а потом — районом дикой природы и запретили плавать на моторных лодках.

— И где вы это все нарыли? — поинтересовалась Хейворд.

— Даже в самых захудалых мотелях в наши дни есть Интернет.

— Понятно, — сказала Лора.

«Неужели он так и не спал?» — подумала она.

— Мэлфорш — городишко умирающий, — продолжал Пендергаст. — Упадок деревообрабатывающей промышленности сильно его подкосил. А создание природоохранной зоны значительно сократило охоту и рыбную ловлю. Люди держатся там непонятно как и непонятно чем.

— Тогда, наверное, ехать на «Роллс-ройсе» не самая лучшая мысль. Ведь мы хотим разговорить людей.

— Напротив, — пробормотал Пендергаст.

Они ехали мимо ветхих домов с провисшими крышами, дворов, полных проржавевших машин и прочего хлама. Мелькнула беленая церковь, какие-то лачуги, а потом дорога превратилась в убогую главную улицу, залитую солнечным светом; она спускалась к причалам на заросшем озере. По обеим сторонам виднелись лавки и магазинчики, почти все заколоченные, с витринами, обклеенными бумагой или замазанными краской. На многих висели выгоревшие объявления с надписью «Сдается в аренду».

— Знаете, Пендергаст, — сказала вдруг Хейворд, — я кое-чего не понимаю.

— А именно?

— Это сумасшествие какое-то. Я хочу сказать — стреляли в вас и Винни, хотели убить меня, убили Блэклеттера и Траппа, а может, и еще кого-нибудь. Я долго работаю в полиции и знаю — знаю! — что такие вещи можно решить проще. А тут сплошные крайности. Дело-то двенадцатилетней давности — а убивая копов, преступники только привлекают к себе внимание.

— Вы правы, — ответил Пендергаст. — Кругом крайности. Тоже самое Винсент говорил про льва. Дело очень серьезное. По-моему, все это наводит на размышления, не находите?

Он поставил машину на маленькую стоянку повыше причалов. Спутники вышли под палящее солнце и стали осматриваться. У лодок слонялось несколько неопрятно одетых мужчин; все они обернулись в сторону автомобиля и напряженно таращились на приезжих. Хейворд остро ощутила неуместность «Роллс-ройса» в этой обстановке. Почему Пендергаст упорно разъезжает на такой неподходящей для расследования машине? Впрочем, ехать на двух машинах не было смысла, и Хейворд оставила наемный автомобиль у госпиталя.

Пендергаст застегнул пиджак и огляделся, спокойный, как и всегда.

— Ну что, пойдемте к лодкам, побеседуем с этими господами.

Хейворд пожала плечами:

— На вид они не очень-то разговорчивые.

— Неразговорчивые, это верно. Однако весьма красноречивые. — Пендергаст легко и стремительно двинулся вниз по улице.

Местные жители, сощурившись, наблюдали за его приближением.

— Добрый день, господа! — произнес Пендергасте аристократическим южным акцентом и слегка поклонился.

Молчание. Отвратительные предчувствия Хейворд росли. Пендергаст выбрал самый скверный способ начать разговор. В воздухе сгустилась враждебность — хоть ножом режь.