Наваринское сражение. Битва трех адмиралов

– Мы будем не мириться с турками, а воевать, покуда последний из них не будет изгнан с последнего нашего острова! – кричали самые воинственные и готовились идти забирать у Порты Кандию и Хиос с Критом.

Россия желание греков вполне разделяла и была готова даже помочь, зато Англия была этой воинственностью напугана.

– Хватит с них и Пелопоннеса! Мы не можем окончательно ослабить Турцию перед лицом растущей мощи России, – решили в Лондоне и принялись, как всегда, отчаянно интриговать.

Не отставали от англичан и французы. Едва греки собрали на острове Сирос небольшую эскадру с десантом, чтобы отправить ее к Хиосу, как туда поспешил посланный де Реньи фрегат «Юнона». До перестрелки, к счастью, дело не дошло. Греки прорвались мимо наведенных пушек «Юноны». Греческие инсургенты, во главе с полковником Фавье (французом-республиканцем, ненавидевшим Бурбонов!), высадились на Хиосе, разбили турок и заперли их в крепости. На штурм, однако, сил у греков не хватило, и Фавье начал осаду.

Стремясь вернуть себе плодородный Хиос, турки вскоре собрали на малоазиатском берегу около Чесмы несколько тысяч отборного войска и подогнали из Дарданелл эскадру в 11 боевых вымпелов. Недалеко от берега сторонними наблюдателями качались на волнах корабли де Реньи. Было очевидным, что грекам, несмотря на их храбрость, Хиоса не удержать.

Пытаясь спасти десант и жителей острова, к де Реньи прибыл лодкой наш консул в Смирне Фродинг (из остзейских немцев). Французский командующий принял консула в каюте, сидя за рабочим столом и показывая всем видом, что приехавший отвлекает его от весьма важных дел.

– Господин адмирал, как христианин христианина прошу вас отогнать турецкую эскадру от Хиоса! – начал без всяких вступлений Фродинг.

В ответ де Реньи помотал головой:

– Пускаясь в эту экспедицию, греки нарушили декларацию трех адмиралов, подписанную нами после Наваринского боя! Пусть теперь сами расхлебывают свою кислую похлебку!

– В таком случае получается, что вы полностью на стороне турок! Но это противоречит Лондонскому договору! – сразу же ухватился за услышанное консул.

– А я не вижу в Лондонском трактате пункта, который бы давал нам право препятствовать туркам переплывать из одной гавани в другую! – попытался отбиться де Реньи.

– Однако вы поступали именно так с судами Ибрагим-паши при Наварине! – окончательно припечатал собеседника к стенке настырный Фродинг. – К тому же, если греческий десант покинет остров, то турки непременно в отместку вырежут на нем все христианское население! Вы же не пособник башибузуков?

Загнанный в угол де Реньи замялся:

– Я уже обещал эгинским депутатам, что в случае оставления греками Хиоса выхлопочу для них у турок выгодную капитуляцию! Так уж и быть, я вышлю к малоазиатскому берегу один фрегат!

– Пусть тогда это будет русский фрегат! – не унимался настырный Фродинг. – Нашим легче будет договориться!

И де Реньи уступил напору.

– Пусть будет так! – скривился он и с силой переломил пальцами карандаш.

* * *

Для присмотра за турками в тот же день был отряжен бывший при отряде де Реньи фрегат «Кастор». Капитан-лейтенанта Ивана Сытина учить, что делать в такой ситуации, было излишне. Сам с усам!

С открытыми орудийными портами «Кастор» дерзко сблизился с турецкой эскадрой. Раздосадованные турки прислали к фрегату драгомана, чтобы выяснить намерения русских.

– Наше намерение самое простое! – прояснил драгоману Иван Сытин. – Первое же ваше движение к Хиосу я поприветствую полновесным бортовым залпом! Уж не взыщите!

Впечатления о Наварине были еще весьма свежи, и желающих рискнуть среди турецких капитанов не нашлось. В тот же день турецкий фрегат и десять бригов безмолвно растворились в Дарданеллах.

Однако вскоре де Реньи отозвал «Кастор». Сам он с остальными судами демонстративно ушел от острова. Сразу же у Хиоса показалась мощная эскадра уцелевшего при Наварине младшего флагмана Тагир-паши. После наваринского погрома Тагир-паша тайно сбежал из Мореи и пробрался в Константинополь, где и за некие заслуги был произведен в чин вице-адмирала. Гордый оказанным доверием, он обещал султану вышвырнуть греков со всех островов.

– Греки еще не видели настоящей жестокости! – говорил Тагир-паша своим капитанам. – Но они ее скоро увидят! Я сделаю Эгейское море Красным!

Пользуясь попустительством французов, Тагир-паша высадил на Хиос большой десант. Греческие моряки, поставив под берегом на якоря свои немногочисленные шхуны – «мистиконы», готовились принять последний бой, но не отступить. Сражение было жестоким, но слишком уж неравными были силы. Слабые «мистики» сгорали свечками, но не отступали. Только уничтожив их, турки смогли прорваться к Хиосу. Высаженный десант соединился с гарнизоном крепости. Теперь уже остатки инсургентов из последних сил отстреливались в домах городского предместья.

– Пусть немедленно сдаются, или же мы вырежем всех от мала до велика! – велел передать осажденным Тагир-паша. – Пора навсегда избавиться от здешних христиан и заселить Хиос правоверными!

Засевшие в домах греки ответили бранью.