Навь и Явь

Сероглазая Старшая Сестра выслушала её подробный рассказ с неравнодушным, искренним вниманием, не перебивая недоверчивыми возгласами или преждевременными расспросами. Когда волнение всё-таки вторглось в поток слов Дарёны, удушающей лапой перехватив горло, тёплая ладонь Радимиры мягко накрыла ей руку.

– Я понимаю, дитя моё, – молвила она ободряюще. – Успокойся. У тебя есть все основания верить своему отцу?

– Да, госпожа! – признательная Радимире за эту доброжелательную поддержку, воскликнула Дарёна. – У меня нет никаких сомнений в том, что он сказал правду. Кроме того, душа матушки Твердяны подала мне знак, а уж ей-то я верю.

– Вот как? – настороженно приподняла брови Радимира. – Что же это за знак?

Пришлось вынуть кинжал из ножен и опять просить его мигнуть светом. Клинок не подвёл, и Радимира задумалась. Взяв подарок Твердяны в руки, она бережно, с тёплым и уважительным интересом изучила его простые, но благородные очертания, скользнула подушечкой пальца по лезвиям.

– Это необычное оружие. Подобный свет я видела лишь у Меча Предков, – промолвила она наконец. – Ты вполне заслужила право носить этот клинок, Дарёна, и звания девы-воина ты также, без сомнения, достойна. А что касается Озера потерянных душ... Давай сделаем так: для начала я пошлю туда на разведку отряд своих кошек. Ежели там всё тихо и безопасно, я сама провожу вас с Гораной в эту пещеру, и мы попробуем освободить Младу и прочие души из плена. В силе твоего голоса я не сомневаюсь... Он способен творить чудеса, мы все в этом убедились на поле боя. Думаю, и сейчас он сможет сослужить добрую службу.

Кошкам Радимиры требовалась пара-тройка дней, чтобы тщательно обследовать окрестности закрытого прохода за Мёртвыми топями, и это время Дарёна с Гораной решили провести в домике Млады на берегу Синего Яхонта. Дарёна переселилась из него к Твердяне и Крылинке сразу же, как только началась война, и с прошлой осени он стоял пустой. Здесь протекали первые счастливые месяцы их с Младой совместной жизни, и каждое брёвнышко, каждая половица, каждый вышитый рушник на стене дышал воспоминаниями. За этим столиком для рукоделия Дарёна оплакивала убитую Младой лебёдушку, на этой деревянной пристани полоскала бельё, а в этой печи пекла для супруги рыбные пироги... Всё это окутало её тёплой пеленой слёз, которую Дарёна смахивала пальцами, улыбаясь соснам и чистой, прохладно-суровой, синей озёрной глади.

– Ничего, родимая, вызволим мы Младу, я верю. – Руки Гораны уютной, согревающей тяжестью опустились на плечи.

Она сходила домой и принесла полную корзинку снеди. Малышка Зарянка была под надёжным присмотром матушки Крылинки и Рагны, и оставалось только ждать вестей от Радимиры.

Новости пришли скорее, чем ожидалось – уже на следующий день. Начальница Шелуги сама вошла в домик в сверкающей кольчуге и тёмно-зелёном плаще с наголовьем, поклонилась Горане и ласково сжала руки Дарёны.

– Ну что ж... Мои дружинницы побывали в тех местах, всё там облазили, обнюхали. Действительно, прямо под проходом есть пещера, а в ней расположено озеро из застывшей хмари – точно такой же, из какой навии сделали своё оружие. Охраняет его Дух Озера, но он на первый взгляд безобидный – живёт в большом зеркале. С ним даже можно поговорить.

– И что же он сказал? – спросила Горана.

– Да всё то же, что и отец Дарёны: дескать, душу из Озера можно только обменять на другую душу. Но мы его обхитрим, да? – Радимира улыбнулась и подмигнула Дарёне. – Он же не знает, что у нас есть такая чудо-певица с чудо-голосом.

– Так когда же я могу туда отправиться? – Дарёна сердцем ощутила дыхание светлого волнения: наконец-то!

– Да хоть прямо сейчас, коли ты готова, – сказала начальница Шелуги.

Сглотнув сухой колючий ком, Дарёна кивнула, и Радимира сделала им с Гораной знак следовать за нею. Шаг в проход – и перед ними открылась обширная, наполненная сиреневатым туманным светом пещера. С её потолка свисали огромные каменные сосульки, а пол представлял собою нечто похожее на ледяной каток, но не сплошной, а с каменными тропинками-переходами: озеро застывшей хмари состояло из множества ячеек разного размера и очертаний, в глубине которых блуждали сгустки света, то приближаясь к поверхности, то уходя на дно. Сердце Дарёны стиснулось, словно схваченное удушающим панцирем боли, ужаса и жалости: уж не потерянные ли души это были? Неужто один из этих сгустков – Млада? Берега озера оцепили четыре десятка лучниц Радимиры; холодно поблёскивая кольчугами и стальными наручами, они держали стрелы на натянутых тетивах – видимо, на случай каких-либо неожиданностей. Одна из дружинниц подмигнула Дарёне из-под наголовья плаща, и девушка узнала в ней Шумилку.