Насвистывая в темноте

Я обернулась, а Арти с Тру уже катятся по траве, выламывая друг дружке руки. Сестра завладела шапкой, сунула ее под мышку, а потом еще и хорошенько пнула Арти по ноге, как раз когда мистер Браун подскочил к дерущимся. Он оттащил Тру в сторонку и нахлобучил ей шапку на голову. Я повернулась к Арти Бюшаму. Он скрючился на земле, держась за ногу, рубашка порвана, руки все в грязи. Мне вдруг подумалось, что мамина болезнь нам даже на руку: все-то теперь сносят наши выходки.

Сестра определенно думала о том же самом. Потому что качнула перед лицом Арти енотовым хвостом и со смехом побежала прочь, размахивая над головой неведомо как уцелевшим рожком-факелом и вопя:

— Дайте мне усталый ваш народ. Всех брошенных в нужде![16]

Глава 20

Минут на пятнадцать или около того я потеряла Тру в красно-бело-синем мельтешении, так что очень мило поболтала с Этель, которая в тот день взяла выходной и не пошла к миссис Галецки. Этель была со своим джентльменом-другом, мистером Рэймондом Баклендом Джонсом, он сказал, что для краткости мы можем звать его Рэй Бак. Он родом с Юга, как сама Этель. Из Джорджии, кажется. Рэй Бак водит городской автобус, и кожа у него черная-пречерная — как та черная кошка, что перебегает дорогу, суля несчастья. Гораздо чернее, чем у Этель, которая цветом похожа на шоколадный батончик «Херши». А еще Рэй Бак высокий, тощий и сутулый, так что сбоку он вылитый вопросительный знак. Мы с Тру обожаем Этель, а узнав Рэя Бака поближе, заобожали и его.

В наших краях не всем нравятся негры. Скажем, Холлу. И Ризу Бюшаму, который обзывал нас с Тру «фанатками ниггеров» при каждом подходящем случае. Мы с Тру спросили у Этель, отчего это так. А она ответила, что не знает ответа, но некоторых белых не особо волнует судьба цветных. На Юге есть даже целый клуб под названием «ККК», который относится к неграм особенно подло. Они наряжаются в простыни и сжигают кресты на лужайках у домов, где живут негры, просто чтобы оскорбить их. А что, если и Расмуссен в этот самый «ККК» вступил? Натянул же он на голову наволочку, когда кинулся на меня у дома Фацио.

— Ну, мисс Салли, как дела у вашей мамы? — спросила Этель, намекнув Рэю Баку, чтобы тот отошел к киоску с напитками и принес ей чего-нибудь холодненького.

Этель всегда называла нас «мисс Тру» и «мисс Салли», потому что очень хорошо воспитана и ценит хорошие манеры. Мне жутко нравилось, как она говорит. У нее тоже был свой акцент, но не бруклинский, как у Вилли, и не резковатый немецкий, как у Голдманов. Говор у Этель был протяжный, медленный, как вода в Медовой протоке, и однажды, помогая ей чистить клубнику для слоеного торта, я просто уснула как мертвая прямо за кухонным столом, потому что, если подумать хорошенько, именно так и звучал ее голос. Как колыбельная.

— Миссис Каллаган только что рассказала, что мама не сдается, Этель, спасибо, что спросила, — сказала я, забираясь на дерево, под которым сидела Этель, сверху-то легче углядеть Тру.

— Неужто? Ваша мама не сдается? Что ж, всеблагой Господь, это прекрасная новость для моих усталых ушей. — Босая Этель сидела подо мной на пластиковом стуле в тени самого большого дуба, какой только есть у нас в округе, и обмахивалась газетой, которую, по ее словам, любит почитать, потому что это важно — быть в курсе событий. — А вы с мисс Тру давненько не заглядывали.

— Мы были заняты. — Мне не терпелось рассказать ей, как Расмуссен пытался убить меня и снасиловать, так что заглядывать к Этель теперь не особо охота, ведь она живет с ним по соседству. Но, как говорила мама, всему свое время и место. — Как себя чувствует миссис Галецки?

— Она спрашивала о тебе. И мистер Гэри спрашивал.

— А мистер Гэри здесь? — заволновалась я.

Сын миссис Галецки, мистер Гэри Галецки, жил в Калифорнии и каждое лето приезжал повидать свою маму. В прошлый раз, когда он приезжал, мы с ним и с Тру битых два часа играли в «Пиковую даму» на веранде, а потом Тру сказала, что думает, будто мистер Гэри очень любит детей, потому что обычно взрослых нипочем не заставишь с тобою возиться. Мистер Гэри — вот уж кто отличный парень.

— Мистер Гэри здорово разобижен, что вы с Тру не заглянули поздороваться.

Сегодня Этель выглядела особенно шикарно. На ней была маленькая соломенная шляпка с лиловыми фиалками, а платье лимонного цвета чудесно подчеркивало ее шоколадную кожу. Вот почему Рэй Бак смотрел на Этель такими глазами, когда вернулся, неся ей стаканчик холодного чаю со льдом. Она и впрямь выглядела аппетитно. Рэй Бак сразу понял, что мы еще не успели толком поболтать, так что, вручив Этель чай и подмигнув, он тут же отошел в сторонку, щелкнул зажигалкой и закурил сигарету.

— Мы очень скоро зайдем. Обещаю. Тру только сегодня говорила, что дождаться не может увидеть мистера Гэри.

— Вот и хорошо, тогда я скажу ему, чтобы ждал.

Этель сделала долгий глоток и поерзала на стуле, усаживаясь поудобнее, потому что твердо считала: всегда и везде очень важно устраиваться как можно удобнее. В жизни и без того полно неудобств, говорила она.