Наступление

Они вернулись через два часа, уже без рюкзака — и все втроем они ползли назад. Потом, когда кончилась охраняемая, прикрытая минным полем зона — они встали и пошли намного быстрее.

Близился рассвет.

— А почему не взрывается?

— Терпение, там нет Тирана.

Страшное подозрение вползало в душу Зардада подобно змее

— Ты меня обманул!

Сильный удар выбил из его рук винтовку…

* * *

Змарай очнулся, когда уже окончательно рассвело. Болела голова. Винтовка лежала рядом, он схватил ее — но стрелять было не в кого.

— Хотя патроны были…

— О, Аллах, за что ты караешь меня… — прошептал Змарай

Его обманули. Это были не мстители — моджахеды, это были шайтаны в человеческом обличье. Они ушли — а Тиран будет жить…

Нет, не будет!

У него, Зардада, снайпера, охотника и воина людей Африди есть винтовка, из которой он попадает в горного козла с нескольких сотен метров. Если шайтаны обманули его — то он сам решит судьбу Тирана. Сам, своей рукой и своей винтовкой.

Да, так и будет. Аллаху Акбар.

Зардад подобрал винтовку и пошел назад, возвращаясь по своим следам. Он видел небо, расчерченное белыми пушистыми следами инверсионных трасс, он не знал, что в этот день началась война — потому что ему было не до этого. Солнце смотрело на него с небес и Аллах смотрел на него с небес, на него, воина и мстителя, идущего, чтобы свершить свою месть. И если Аллах решил, что Тиран зажился на этой земле, если переполнилась чаша его злодеяний — то он дойдет, дойдет и свершит месть. Ведь если Аллах решит какое-то дело, то он только говорит ему «Будь!»

И оно бывает…

Он поднялся на горный перевал и посмотрел на солнце. Солнце его не ослепляло, сегодня оно было каким-то холодным и неживым…

— Аллахумма, инни астахиру-кя би-'ильми-кя ва астакдирукя би-кудрати-кя ва ас'алю-кя мин фадли-кя-ль-'азыми фа-инна-кя такдиру ва ля акдиру, ва та'ляму ва ля а'ляму, ва Анта 'алляму-ль-гуюби! Аллахумма, ин кунта та'ляму анна хаза-ль-амра хайрун ли фи дини, ва ма'аши ва 'акибати амри, фа-кдур-ху ли ва йассир-ху ли, сумма барик ли фи-хи; ва ин кунта та'ляму анна хаза-ль-амра шаррун ли фи дини, ва ма'аши ва 'акибати амри, фа-сриф-ху 'ан-ни ва-сриф-ни 'ан-ху ва-кдур лия-ль-хайра хайсу кяна, сумма арди-ни би-хи[366] — произнес Зардад положенное при этом случае ду’а.

И вдруг впереди что-то вспыхнуло, горы высветило нереально ярким, пронизывающим, режущим светом. Ошеломленный Зардад увидел, как над горами восходит еще одно, второе солнце, которое было еще ярче первого. Аллах услышал его мольбы и покарал тирана

— Аллаху Акбар! — выкрикнул Зардад, и атомный вихрь снес его…

Афганистан, над Кандагаром. Утро 23 марта 1988 года. Советские воздушно-десантные войска 106 ВДД

Сегодня их везли Антеи. Антонов — двадцать два, неторопливый воздушный гигант. Всего пятьсот восемьдесят крейсерская — но почему-то десантники предпочитали прыгать именно с него, а не с более современного и скоростного Ил-76. Тридцать тонн груза — десантники и сбрасываемые контейнеры с тяжелым вооружением. Несколько минут — и небо в куполах.

Командир пока, подполковник Хацкевич, еще в Баграме получив напутствие от своего комдива, генерала Лебедя — бумага просто не выдержит, если попытаться это описать — протиснулся в кабину пилотов, уже с парашютной системой за спиной. Как и подобает командиру, он собирался прыгать вместе со своими подчиненными.

— Что с зоной высадки? — задал он вопрос, перекрикивая натужно ревущие двигатели Антея.

— По докладам Грачи прошли, товарищ подполковник, поклевали этих гавриков — ответил радист — а так не докладывали…

— Не докладывали… А дай сюда.

Подполковник настроил рацию на нужную волну, волну и все необходимые позывные он перед операцией учил наизусть сам и заставлял делать это всех командиров до взводного звена. Если частоты и позывные знает только радист — это верный путь к беде, без связи пропадешь. И черт с ними, с инструкциями.

— Гранит, я Калибр десять, гранит, я Калибр — десять, выйдите на связь!

В эфире творилась сущая какофония, какая всегда бывает при крупной операции — но подполковник упорно долбился со своим вызовом к Граниту, оперативному штабу в Баграме — и добился своего.

— Калибр десять, я Гранит, слушаю тебя, прием.

— Гранит, я Калибр десять, Калибр десять, прошу обстановку на точке выброски, прием.

— Калибр десять, обстановка сложная, ПВО подавлено, но в район остаются остаточные группы противника, некоторые с бронетехникой. Пробиваются на восток, как понял, прием.

Подполковник чуть не выронил гарнитуру — ничего себе остаточные группы — с бронетехникой.

— Гранит, я Калибр — десять, прошу поддержки с воздуха, крокодилами или грачами, прием.

— Калибр десять, ты сначала десантируйся, потом будешь поддержку запрашивать, прием!

— Гранит, когда десантируюсь поздно будет, прием!

— Калибр десять, тебя понял, поддержку окажем по возможности, прием.

— Гранит, тебя понял. Конец связи!