Наступление

— Клянусь огнем очага и хлебом, который питает нас, что тиран умрет, и умрет он от рук мстителей — пуштунов — повторил клятву человек по имени Змарай

Делать было нечего. Надо было выбирать.

— Клянусь огнем очага и хлебом, который питает нас, что оставлю все происходящее в тайне и сделаю все, чтобы убить тирана — подтвердил свою клятву и Зардад.

— Я рад, что встретил на своем пути брата, а не подлого бинамуса — пуштун по имени Змарай поднялся с нагретого солнцем камня — пойдем, я застрелил горного козла в двух переходах отсюда. Возьмешь мясо.

— Я не могу взять мясо животного, которого не убил своей рукой.

— Клянусь Аллахом, ты неисправим. Я помогу тебе и поделюсь с тобой мясом как брат. Разве брат не может поделиться пищей со своим братом? Пошли.

* * *

Через два дня, как и было условлено, поздно вечером Зардад взял свою винтовку и пошел на юг, хорошо ему знакомой тропой. Он шел широко и размашисто, как солдат, он знал эту тропу так, что ночью мог идти по ней как днем. Примерно через полтора часа, он вышел к нужному ему камню — но там никого не было.

Он сел на камень, и принялся ждать. День окончательно сменился ночью, яркие точки звезд рассыпались по бархатисто-черному небосводу велением Аллаха и джины, шайтаны, и прочая нечисть вышла на охоту за телами и душами людей. Зардад родился в бедной семье, жившей в горах, он с детства слышал про шайтанов и джиннов, которые воруют по ночам людские души — а один раз видел растерзанного человека, который ночью зачем-то вышел к роднику за водой — такое с ним могли сделать только джинны. Поэтому Зардад — боялся и постоянно поминал Аллаха.

Примерно через полчаса он услышал, как осыпались камни на каменной осыпи и настороженно встал.

— Змарай! Где ты, брат?

— У тебя за спиной.

Зардад чуть не упал, когда поворачивался.

— О, Аллах!

— Саламуна, бро.

— Салам. Ты ходишь как джинн, брат. Твои шаги неслышны.

— Воин так и должен ходить. Если хочет остаться в живых.

— А кто тогда там — потревожил камни?

— Аллах знает…

За Змараем, у него за спиной — стоял еще один человек. Ниже Змарая, коренастый, почти квадрантный — Зардад никогда не видел таких людей. У него за спиной было что-то вроде горба, Зардад не видел, что именно находилось там из-за темноты.

— Саламуна — Зардад решил поприветствовать и второго человека.

Человек не ответил, он стоял как истукан, как человек, у которого джинны украли душу, оставив лишь тело.

— Что с ним, брат, почему он не отвечает?

— Он не знает нашего языка — сказал Змарай — это человек приехал издалека, чтобы делать джихад и стать шахидом на пути Аллаха. Он не говорит пушту.

— Почему же тогда он идет с нами, брат?

— Потому что покарать тирана — есть джихад. Тиран только притворяется благочестивым, на деле же он муртад и мунафик. Он идет в мечеть, чтобы воздать должное Всевышнему — а выходя из нее отдает приказы убивать правоверных. Он говорит о вере — но принимает подачки от неверных за то, чтобы издеваться над уверовавшими. Этот человек — его зовут Али — он тоже имеет счеты к Тирану[365]. Али из той страны, где Тиран когда-то служил в армии неверных. Он отдал приказ убивать — и десять тысяч человек убили в один день как скотов. Али был тогда ребенком — и он единственный спасся от карателей Тирана. Волей Аллаха — Аллах не принял его на небесах, чтобы было кому отомстить за пролитую кровь…

— Я не знал, что Тиран проливал кровь и в других странах — сказал Зардад

— Он проливал кровь правоверных во многих местах, и кровь эта вопиет о возмездии. Волей Аллаха мы его свершим. Веди, брат.

Зардад молча пошел в темноту одному ему известным путем.

* * *

Сегодня в секретном атомном центре в горах не было испытаний — и поэтому над горами не летали вертолеты. Меры безопасности были предприняты — но не слишком серьезные. Все склоны засыпали «бабочками» — минами с автоматических систем минирования, установленных на вертолетах. Патрули были дальше, у самого входа в подземный центр.

Они забились в промоину, возможно даже ту самую, в которой были тогда — и третий, Али — спихнул с плеч тяжеленный груз. Он шел, как и все, с неподъемным рюкзаком за плечами, не ныл, не жаловался и вообще за все время пути не произнес ни слова. Они шли всю ночь, а днем — прятались, а потом опять шли. И наконец-то — пришли.

— Дожидайся нас здесь, брат — Змарай перекинул винтовку за спину и достал какое-то странное оружие, что-то вроде автомата, но маленького, с толстым цилиндром на конце ствола. Мы вернемся до рассвета. Если же не вернемся — то пусть Аллах подскажет тебе, что делать дальше.

— Я пойду с вами и лично убью Тирана!

— Смири коня гнева своего уздечкой благоразумия, брат. Ты клялся пламенем очага и хлебом, который питает нас, что не сделаешь ничего, кроме того о чем тебя попросят. Тиран умрет и будет это совсем скоро — но так, ты только убьешь нас всех. Позволь нам сделать свое дело.

— Аллах с вами… — смирился Змарай

— Да, Аллах с нами…

Двое моджахедов со странным рюкзаком — поползли в темноту…