Настроение: со льдом!

У Ляли и Виталика будет ещё один ребёнок. Я обдумывала эту мысль с каким-то отречением, отчуждённостью. Смотрела из окна, наблюдала за тем, как Виталик выходит из подъезда и садится в такси, и думала о том, что, наверное, я всё-таки чего-то в этой жизни не понимаю. Что-то мне, на самом деле, постичь никак не удаётся. Что-то простое, житейское, человеческое. Что моей сестре даётся без лишних усилий, и делает мужчину рядом с ней счастливым. А у меня ничего не получается.

У них будет ребёнок, Виталик летит к жене на крыльях, ему не нужны ни карьера, ни деньги, а я, пытавшаяся объяснить ему необходимость пересмотра некоторых жизненных принципов, снова осталась в своей новой, просторной квартире одна.

Позвонила Маринке. Не знаю зачем, наверное, настал именно тот момент, когда захотелось высказаться, поплакаться, даже пореветь белугой. А когда ревёшь этой самой белугой, лучше реветь кому-то, даже если в телефонную трубку. А то выглядит эта картина чересчур жалко. Ты и без того чувствуешь себя неполноценной, какой-то ущербной, неудавшейся, а тут ещё понимаешь, что тебе даже поговорить не с кем.

Я всхлипывала в трубку, жаловалась, жалела себя, а Маринка молча слушала. Именно потому, что Марина умела слушать молча, я и позвонила ей, а не Наташке. Наташка принялась бы меня утешать, сопереживать, давать глупые, бабьи советы, а, в итоге, мы бы ревели с ней вдвоём. Иногда это приятно, но сегодня был другой случай. Сегодня мне нужен был пинок, а его мне могла дать только Маринка. Сказать:

– Ну-ка, прекращай реветь, рохля. Бери себя в руки и отправляйся устраивать свою жизнь.

Слово в слово мне подруга, конечно, не сказала, но выслушала, обдумала, после чего деловито поинтересовалась:

– А что ты вообще там делаешь?

От её вопроса я несколько растерялась. Даже рыдать перестала. Переспросила:

– Где?

– В том городе.

– Ну… – Ответов у меня было много, вполне очевидных, и я так сразу не знала, с какого начать. – Во-первых, я здесь живу. Семья моя здесь живёт… все живут.

– Все там не живут, слава Богу, – перебила меня Маринка, – но продолжай.

– Что продолжать? – Я шмыгнула носом, поняла, что весь настрой пореветь подружка мне сбила. – Здесь мой дом, здесь моя работа.

– Твоя работа там, где ты захочешь. Только слово Пастухову скажи, он тебя отправит хоть на Филиппины.

– Зачем мне Филиппины?

– Там красиво, я там была.

– Я рада за тебя, конечно…

– Там полно здоровущих черепах. Хочешь черепаху?

– Нет, – растерялась я.

– А чего ты хочешь?

Я разозлилась. Всё-таки Маринка порой такая бесчувственная.

– Я не хочу черепаху!

– Так вот реши, чего ты хочешь, и всё встанет тут же на свои места, – подсказала Марина. – Хочешь жить рядом с родителями, доказывать, какая ты хорошая дочь?

– Нет, – ответила я негромко.

– Хорошо, это выяснили. Виталика хочешь обратно?

От её тона и вопроса я вздохнула. Не удержалась. Сказала:

– Он муж моей сестры…

– Это не ответ, – отмахнулась Маринка. – Ты скажи чётко – хочешь или нет. Что такого страшного даже если хочешь? Тебя никто не подслушивает. Кроме меня.

Я глаза закрыла.

– Я не знаю. Он совершенно другой человек. Не тот, каким я его помню, не тот, кого я любила. С виду он, а внутри кто-то другой.

– То есть тебе многодетный папаша и фанатик семейных ценностей не нужен?

Вот как тут плакать и душу изливать? Никакого понимания.

– Но это же Виталик, – все же осторожно заметила я.

– Подкаблучник он Лялин.

– Ты злая, – заметила я недовольно.

– А кто ещё тебе скажет правду? – удивилась Маринка. – Только я. Я вам всегда говорю правду. Это мой крест, я его несу. Причём с гордостью. Так что, слушай меня. Завязывай лить слёзы, пусть они плодятся и размножаются, и будут от этого счастливы. А ты лучше сядь и подумай, на что ты хочешь сменить свою провинцию. Пора тебе уже оттуда выбираться. Ты там вянешь.

– Что значит, вяну? – невольно переспросила я.

– То и значит, – с намёком проговорила Маринка. – У тебя даже цвет лица поменялся.

– Конечно, поменялся, – попыталась я оправдаться. – Всё-таки не Средиземноморье. Средняя полоса России. Тут солнца раз-два и обчёлся.

– Вот и я про то. Хочешь, я сама Пастухову позвоню, чтобы он тебя куда-нибудь послал?

Я окончательно запечалилась от такой волны комплиментов, и чуть ворчливо проговорила:

– Не надо меня никуда посылать. Я сама.

Я же не спорю, Игорь с удовольствием меня куда-нибудь пошлёт, или отошлёт, наверняка, я даже смогу выбрать направление. Но всё это звучит как-то неправильно. Конечно, что Маринка, что Пастухов, по сути, желают мне добра, но в данный момент любое направление, даже с добрыми намерениями, покажется мне ссылкой. Мне нужно решить самой – уезжать или оставаться.

Но Маринка права: что, в принципе, меня здесь держит?