Настроение: со льдом!

Я после этих слов замерла, ожидая, что он позовёт меня с собой, ведь с моими родителями он познакомился. Но Виталик не позвал. А я снова промолчала, зажав в кулак своё уязвлённое самолюбие. Заставила себя улыбнуться.

– Конечно, съезди.

Я отпустила его. Он уехал на неделю, пару раз позвонил мне из Пскова, узнать, как дела. А у меня не было никаких дел, я ждала его возвращения. Виталик вернулся через неделю, как мне показалось, более успокоившимся и уравновешенным. Сказал, что рассматривает несколько предложений о работе. С дипломом его ВУЗа и его способностями, он мог себе позволить рассматривать и обдумывать чужие предложения, а не бегать самому в поисках работы. Вот только со мной делиться результатами не спешил и советов никаких не спрашивал. На какое-то время наше общение свелось к телефонному. Виталик ссылался на занятость, ещё раз съездил навестить родителей, после чего пропал больше, чем на неделю. Я не находила себе места, но названивать ему стеснялась. А когда набиралась мужества и звонила, его телефон зачастую оказывался выключенным. Мне хотелось кричать и плакать от отчаяния, но я продолжала жить дальше, ходить на работу и заставляла себя сохранять спокойствие. Наверное, ждала, что в один прекрасный день Виталик опомнится, и мой личный кошмар закончится.

– Представляешь, мне предложили пройти практику в тунисском отеле, – сообщила я ему в одном из телефонных разговоров. – Круто, правда?

– Это здорово, Тома, – с воодушевлением согласился Виталик. И с интересом осведомился: – Когда ты уезжаешь?

Вся моя радость мгновенно рассыпалась на мелкие кусочки.

– Перед Новым годом, – ответила я. Не удержалась и спросила: – Ты хочешь, чтобы я уехала сейчас?

– Что за глупости? Просто спрашиваю.

Он замолчал, и я молчала. Понимала, что говорить нам, по сути, не о чем. Когда это случилось? Последние полтора месяца мы виделись с Виталиком от раза к разу, но я продолжала ждать, что всё изменится. Что он по мне соскучится, захочет всё вернуть. Наши бесконечные разговоры, прогулки, смешные перешёптывания. Захочет коснуться меня, в конце концов.

– А что у тебя с работой? – нашлась я. Изобразила весёлый смешок. – Выбрал место дальнейшей дислокации?

– Кажется, да.

– Германия?

– Нет, я остаюсь в России. Кое-что поменялось…

– Что?

– Обстоятельства, – туманно ответил он.

Я не выдержала и спросила в лоб:

– Какие обстоятельства, Виталь?

Он тянул с ответом, я даже через телефонную трубку чувствовала, насколько ему неудобно и не хочется со мной об этом говорить.

– Томка, прости, – в конце концов сказал он. И в эти два слова было столько всего вложено, я столько всего услышала, что у меня невольно вырвалось рыдание, а слёзы брызнули из глаз. Я отвела от уха трубку, а Виталика будто прорвало, он говорил и говорил, и я слышала его голос из трубки в отдалении, будто сквозь пелену. – Прости. Мне нужно было время, нужно было подумать. Ты хорошая, ты очень хорошая, но ничего не выйдет. У меня всё поменялось, и я не хочу делать тебя несчастной, заставлять меня ждать. Прости. Я уеду из Москвы, принял предложение о работе в регионе. Так будет лучше. А ты поезжай в Тунис, у тебя всё здорово получается. Ты же так мечтала… Мы потом с тобой обязательно сядем, поговорим, ты мне расскажешь о том, какая ты молодец, и какой я дурак, что не поехал, не ухватился… Но я так чувствую. Знаю, что ты от меня другого ждала. Но я так хочу, чтобы мы с тобой друзьями остались. Обещай, что подумаешь об этом.

Я не смогла ему ответить, выключила телефон, и после долго сидела в одиночестве, прижавшись к стене, глотая слёзы и не понимая, что мне делать дальше. Делать ничего не нужно было, лишь встать завтра по будильнику, как обычно, и отправляться на работу. А вечером домой. Через две недели начнётся новый учебный год, а перед новогодними праздниками, в самый разгар сезона, я отправлюсь в Тунис. Набираться опыта на практике. Потрясающая возможность, отличное предложение. Но меня ничто не радовало.

Я очень болезненно переживала наш разрыв. Ведь, по сути, отношения с Виталиком были для меня первыми столь серьёзными, с ним у меня было связано много планов и надежд. Возможно, большинство из них я придумала себе сама, влюбившись и с головой окунувшись в романтизм, но разве это было преступлением или такой уж большой глупостью? Любовь для того и придумана, чтобы человек из своих серых будней погружался в розовый, приятный туман. Более трезвые личности учат не терять головы, любить себя, но мне порой кажется, что говорят это те, кто ничего подобного в своей жизни не испытал. Те, кто себя, на самом деле, любит куда больше, чем способен полюбить другого человека. Я же опытным путём выяснила, что, при всём своём жизненном прагматизме, трезвой личностью не являюсь. Влюбилась, так влюбилась. И факт того, что мечтам и желаниям любимого мною человека не соответствую, мне было принять очень трудно.