Настроение: со льдом!

Виталик был добрым, отзывчивым, улыбчивым и лёгким по характеру. Мы могли бродить с ним по Москве до глубокой ночи, разговаривая, держась за руки, обсуждая что-то, о чём я и представления никакого не имела. А он сыпал терминами, рассказывал о теориях создания мира, а я слушала его, открыв рот, понимая, что я никогда о подобном не задумывалась. А потом хохотала, когда Виталик подхватывал меня на руки и начинал кружить. Мне казалось, что я никогда не была так счастлива, как с ним. Я даже решила не возвращаться по осени домой, рискнув и дальше, в процессе учёбы, совмещать её с работой в отеле, лишь бы было чем платить за жильё, чтобы остаться в Москве на весь учебный год. Виталик тоже жил на съёмной квартире, делил её с двумя товарищами, и подрабатывал по будущей профессии, собираясь после получения диплома уехать по приглашению в Германию. Потенциальные работодатели были щедры на приглашения и посулы, и будущее нам виделось весьма красочным. Правда, как позже выяснилось, я для себя будущее рисовала буквально взрывными красками, успев напридумывать то, чего нет. В моих планах на будущее (в моих мечтах!) всё было очень красиво. Мы вдвоём, мы любим друг друга, ведь судьба свела нас в столице не просто так, двух провинциальных студентов. Мы должны были быть вместе, добиваться всего вместе, к тому же у нас обоих были весьма заманчивые перспективы. Но, наверное, у меня, на самом деле, закружилась голова от любви, ведь я ни разу не задумалась о том, чтобы сесть и обсудить с Виталиком эти самые планы на наше совместное будущее. Но наши отношения были настолько безукоризненны, настолько беспроблемны, что я ни разу не задумалась о том, что что-то может пойти не так, как я представляю. Глупая я, конечно, была. Ведь за девять месяцев отношений мы ни разу не поговорили о совместном проживании, нам хватало встреч и свиданий, а я считала, что всё будет после, как только Виталик защитит диплом. И вот тогда мы сразу станем планировать. Возможно, так бы и случилось. Возможно, и он об этом думал, и у него был какой-то план, ведь я, с его слов, была замечательной, красавицей, любимой девочкой, и у нас всё должно было продолжиться отлично. Мы говорили о его будущем, о моём будущем, радовались друг за друга, а всё остальное должно было получиться само, перетечь из одного в другое, в продолжение отношений.

Мы были прекрасной парой, и мне в голову не приходило чего-то бояться или сомневаться в его отношении ко мне. Мы вместе покоряли Москву, как Виталик любил говорить. Он сам приехал в столицу из Пскова, там жили его родители, и помимо Виталика, у них было ещё трое детей. Поэтому особой помощи и поддержки, по крайней мере, в финансовом плане, ему никто не оказывал. Но он на родных не обижался, и ничего от них не ждал. Как и я. Старались быть взрослыми, и родителей своими проблемами не напрягать и не расстраивать. Настолько, что за месяцы отношений не познакомили друг друга со своими родственниками. Правда, маме я рассказывала про то, что у меня появился молодой человек, и какой он замечательный, но в ответ дождалась лишь предостережений, в плане того, что я ещё достаточно молода, и нужно стараться не терять голову от любви. Лучше сосредоточиться на учебе, раз уж решилась уехать из дома в Москву.

– Не так уж я и молода, – сказала я тогда маме смехом. И напомнила: – В моём возрасте у тебя уже я была.

Мама замолкла, удивлённая, кажется, на самом деле, не подумала об этом, а после махнула рукой, упорствуя:

– Всё равно, Тома. Какой-то неизвестный парень…

– Они все поначалу неизвестные, – вздохнула я, но при этом смиренно опустила голову. Мне с трудом удавалось скрыть счастливую улыбку.

Лялька заканчивала одиннадцатый класс. Я приехала домой, окончив учебный год, потому что меня позвали на знаменательное событие. Вручение диплома (медали сестренка всё же не заслужила, как выяснилось, никакие выезды на концерты от школы не помогли) и на выпускной. Ляле сшили безумно красивое платье, небесно-голубое с пышной юбкой из тафты. Она выглядела в нём неземной красавицей. Я смотрела на младшую сестру во время примерки, стараясь не обращать внимания на то, как мама кружит вокруг неё, будто заботливая горлица, и старалась радоваться за неё. Я была рада, ободряюще улыбнулась Ляле, которая смотрела на меня восторженными глазами, будто примеряла свадебное платье, и оно решало всю её судьбу. Было заметно, что едва сдерживается, чтобы не начать подпрыгивать. Но портниха всё ещё втыкала в ткань иголки и булавки, и Ляля была стеснена в движениях. Только без конца спрашивала меня:

– Тома, тебе нравится? Правда, красивое?