Настоящая крепость

- Они сговорились свергнуть инквизицию и ее данную Богом власть в качестве первого шага в их плане по признанию законности "Церкви Чариса", - решительно сказал Клинтан. - Они собирали материалы, которые, как они полагали, могли бы использовать для шантажа других викариев, вынуждая их выступать против нас и великого викария, как средство сделать именно это. Они неуклонно работают над подрывом фундаментальных церковных доктрин, в том числе доктрины непогрешимости великого викария, когда он говорит от имени Лэнгхорна, и планируют подорвать центральную власть Матери-Церкви, фактически поддерживая требования таких людей, как Стейнейр и его так называемые "реформисты", для местных выборов епископов. Думаю, что все это представляет собой довольно серьезную угрозу Матери-Церкви и Божьему плану Сэйфхолда, Замсин. И это даже не считая некоторых вещей, которые мы обнаружили в их личном вырождении.

Дючейрн почувствовал внезапный приступ тошноты, услышав, как лицемер вроде Клинтана обвиняет кого-то другого в "вырождении". Тем не менее, даже он был немного озадачен другими обвинениями великого инквизитора. Он никогда не сомневался, что Клинтан исказил и неверно истолковал все, чего пытались достичь Сэмил и Хоуэрд Уилсин - у казначея была та ужасающая записка, которую Хоуэрд сунул ему в качестве доказательства, - но он был пугающе уверен, что Клинтан мог продать свою интерпретацию их намерений многим, возможно, даже большинству других викариев. Эти другие викарии уже были в ужасе от последствий войны с Чарисом, и сообщения о том, что все больше и больше склонных к реформам священнослужителей переходят в Церковь Чариса в таких местах, как Эмерэлд и Корисанда, только заставили бы их еще больше заподозрить, напугаться призраком предательства изнутри.

- Это серьезные обвинения, - сказал Тринейр, и на этот раз канцлер казался потрясенным, даже немного испуганным. - И ты все еще не рассказал нам, как ты пришел к "открытию" всего этого? И почему ты не рассказал нам всем об этом в то время?

- Во-первых, я не рассказывал об этом остальным из вас, потому что это было делом инквизиции, а не вашим, - прямо сказал Клинтан. - Лэнгхорн и Шулер создали инквизицию специально для борьбы с такого рода внутренней гнилью. Мне не нужно было консультироваться ни с кем другим, чтобы понять, чего требует от меня моя должность и мои собственные клятвы. Во-вторых, я не сказал остальным из вас - или кому-либо, кроме Уиллима Рейно и горстки старших инквизиторов, чьей способности держать язык за зубами я безоговорочно доверял, - потому что заговорщикам было важно не знать, что я узнал об их действиях, пока зима не поймала их здесь, в Зионе, и у меня было время завершить предварительное расследование и организовать одновременный арест всех виновных. Я не говорю, что кто-то из вас намеренно предупредил бы кого-то, способного на такую ужасную измену, - его глаза на мгновение метнулись к лицу Робейра Дючейрна, и эти глаза стали холодными, а не горячими, - но даже одно неосторожное слово в неправильном месте могло предупредить их, прежде чем я был готов. Вы понятия не имеете, как далеко простирались их сети, как глубоко проникла их коррупция в штат других викариев и других архиепископов.

- Что касается того, как это обнаружилось, я хотел бы поставить это себе в заслугу, но не могу. - Глаза Дючейрна были не единственными, которые расширились от удивления, когда Жэспар Клинтан отрекся от заслуг в раскрытии заговора такого масштаба, какой он только что описал. - Так получилось, - продолжил он, - что кто-то, кто был завербован заговорщиками и узнал, куда они на самом деле направлялись, обратил на это мое внимание.

- Кто? - Дючейрн услышал, как потребовал его собственный голос.

Клинтан некоторое время молча, почти задумчиво смотрел на него, затем кивнул. Он с легким усилием отодвинул стул, подошел к двери палаты и открыл ее.

- Да, ваша светлость? - сказал инквизитор в пурпурной сутане за дверью. - Приведи его, - решительно сказал Клинтан. - Немедленно, ваша светлость.

Инквизитор поклонился, затем повернулся и быстро пошел по коридору, в то время как Клинтан вернулся на свое место за столом. Он снова сел, скрестил руки на груди и сидел молча, ожидая.

Ожидание было не таким долгим, как казалось - Дючейрн был уверен в этом, - но, казалось, прошла вечность, прежде чем дверь снова открылась и инквизитор вернулся. Его сопровождал еще один мужчина, на этот раз в белой сутане архиепископа с оранжевой отделкой.

- Полагаю, что все вы знаете архиепископа Хэнки, - сказал Клинтан. Глаза Дючейрна сузились. Он действительно встречался с Никласом Стэнтином, архиепископом Хэнки, хотя и не очень плотно. Их пути пересекались несколько раз, особенно когда речь шла о деталях финансов Хэнки, но по-настоящему он никогда его не знал. Теперь он рассматривал явно испуганного мужчину перед собой, гадая, что скрывается за этим изысканно скроенным фасадом. В карих глазах Стэнтина было что-то темное, и его руки заметно дрожали, прежде чем он спрятал их в рукавах сутаны.