Настоящая крепость

Шахта, которая находилась под тем, что в конечном итоге стало Саммит-хаусом, не была показана ни на одной из этих схем, ни на одной из этих карт. Она была очень старой, и Канир часто задавался вопросом, кто провел ее. Было очевидно, что она следовала за толстым слоем угля, но было столь же очевидно, что к тому времени, когда шахта достигла этой точки, уголь истощился, а Саммит-хаус находился буквально в нескольких милях от реки Грейуотер или канала Тейрис. Если уж на то пошло, Канир подозревал, что эта конкретная шахта была заброшена задолго до того, как был построен канал или сооружены речные шлюзы. Так что даже когда шахта действовала, простая доставка угля на рынок, должно быть, была непосильной задачей.

Однако в данный момент имело значение то, что однажды давним летом Жэйсин Канир провалился сквозь давно прогнившие бревна, закрывающие один из аварийных шахтных выходов.

Выход был проложен в самом конце галереи прямо под сторожкой, в результате чего его длина составляла не более тридцати или сорока футов. Он был крутым, но не вертикальным, что оказалось еще удачнее для Канира. Он был в синяках и запыхался от падения, но в то время он также был моложе, и любопытство быстро вытеснило желание сидеть в темноте, нянчась с ободранной голенью и бормоча слова, которые Мать-Церковь не одобрила бы. Итак, он поднялся на ноги, вернулся в Саммит-хаус и распорядился, чтобы Гарт Горджа и Фрейдмин Томис (которые уже обнаружили его страсть к спелеологии) снабдили его мешком со свечами, куском мела и мотком веревки.

Он все еще не знал, почему никогда никому не рассказывал о своем открытии. Не то чтобы он когда-либо решал, что ему лучше держать это в секрете на случай какой-нибудь отчаянной необходимости в будущем сбежать от инквизиции. И, честно говоря, ему следовало бы рассказать об этом кому-нибудь другому, особенно если он намеревался продолжать копаться внутри горы. Он вырос не здесь, не в Гласьер-Харт, но, будучи опытным исследователем пещер, слишком хорошо знал об опасностях обвалов, газа, воды, случайных падений - всех многообразных способах, которыми мир может лишить жизни людей, достаточно опрометчивых, чтобы попытаться украсть его сокровища. Он был осторожен и в других случаях никогда не был настолько глуп, чтобы идти один (хотя, честно говоря, ни он, ни Томис никогда больше не смогут претендовать на прилагательное "проворный"), но это открытие он упорно держал при себе.

Частью этого, как он позже понял, была тишина в шахте. Тишина. Тишина. Старая угольная шахта была далека от естественных пещер и каверн, которые впервые привлекли его к спелеологии. Это было даже не очень интересно, когда дело доходило до сути. Это была просто очень длинная, очень глубокая, очень темная дыра в земле.

И все же это была очень старая дыра, проделанная руками человека, а не постепенно промытая водой. Было такое ощущение, что ты шагнул в прошлое, прикоснулся к жизни шахтеров, которые трудились здесь за десятки - сотни - лет до рождения самого Канира. Странным образом эта шахта превратилась в собор. Его монотонная, прислушивающаяся тишина стала для него идеальным местом, где он мог просто сидеть, размышлять и чувствовать присутствие Бога. Во многих отношениях это стало его истинным духовным убежищем, и он не делил его ни с кем, кроме своего секретаря, камердинера и Бога. На самом деле он никогда не приказывал двум другим не упоминать о своих открытиях кому-либо еще, но он давно понял, что они оба поняли его желание сохранить это при себе.

Однако он не проводил все свое время в шахте в медитации. На самом деле он провел много часов, исследуя окрестности, бродя по галереям и шахтам. Гора здесь была из прочного материала, и он обнаружил мало крепи, которая могла поддаться гниению и старению и создать смертельные ловушки. Была одна галерея, которую он старательно избегал после одного взгляда на ее крышу, и он также столкнулся с несколькими затопленными секциями, которые, очевидно, предотвратили исследования в этих направлениях. Тем не менее, он прошел более нескольких миль под поверхностью земли, отмечая стены по пути, всегда волоча за собой веревку на случай катастрофы.

Теперь он остановился прямо внутри шахты, которую обнаружил много лет назад, отряхивая руками в рукавицах набившийся снег с передней части своей парки. Короткий путь от Саммит-хауса до входа в шахту оказался намного труднее, чем он ожидал. Ветер был еще сильнее, чем он думал, слушая, как он завывает вокруг домика, и температура все еще падала. Они с Томисом перенесли небольшую стопку предметов первой необходимости в шахту на следующий день после того, как прибыли в домик, и хорошо, что не стали ждать. Просто в нынешних условиях даже одни рюкзаки, которые они несли, были достаточно обременительны.