Настя

— Для начала позвони своим подельникам и объясни, что если с нас слетит хоть один балл, из школы ты вылетишь через десять секунд. Вот твоя смерть, — Никита помахал перед лицом мальчишки его карточкой, которую незаметным движением фокусника извлёк у него из-за пазухи. Карточка была вставлена в пластиковый футляр со шнуром. — Выбросим в окно — и дело с концом, — сообщил Никита, преувеличенно аккуратно снимая с шеи пленника шнурок. — Сколько у тебя тут? Минус сорок? Фу! У меня и то больше. Как же ты так, птенчик, с других очки снимаешь, а со своими разобраться не можешь?

— Дайте рацию, — хрипло сказал мальчик.

Никита, не глядя, протянул руку назад. Андрей вложил ему в ладонь рацию и отступил назад.

— Живут же люди, — сказал Никита, разглядывая диковинный механизм.

Я стояла слишком далеко, поэтому не совсем точно увидела, что же так заинтересовало Никиту. Скорее всего, сам факт того, что есть что-то, что может работать, даже если мобильники оказываются вне зоны действия. Рация, размерами больше похожая на кирпич, чем на средство связи, внушало почтение только одними своими размерами.

— Я тут, у них, — сказал мальчик в микрофон, нажав несколько кнопок.

— Тебя схватили? — Насмешливо поинтересовался голос, настолько высокий, что было непонятно, кому он принадлежит, мальчику или девочке.

— Да.

— Выкручивай сам, Серёга, не надо было тормозить. Скажешь что-нибудь лишнее — пеняй на себя. Удачи!

— Вот сволочь рыжая! — С чувством сказал мальчишка, отключив рацию.

Никита самодовольно хмыкнул.

— Для начала ты нам подаришь рацию, — сказал он. — И объяснишь нам, как она работает.

— Я не знаю. Мы в прошлом году рации у пятого курса купили.

— За что?

— За полторы тысячи очков каждая.

— Ага…, — задумался Никита.

Рядом оказалась Полина, которая с интересом наблюдала за ходом допроса.

— Баллы на карточках — обычная форма расчётов между курсами? — Быстро спросила она.

— Только между старшими, — ответил Сергей, вытаращенными глазами глядя на дочь Сенатора. Судя по всему, её одну сейчас он испугался больше всего того, что происходило с ним до сих пор. — Которые умеют с очками работать.

— Что значит — работать?

— Начислять себе очки и снимать.

— Если они начисляют себе какое-то количество очков…

Полина не договорила. Пленник понял её правильно и закончил:

— Точно такое же количество очков нужно с кого-нибудь снять.

— Например?

— С младшекурсников.

— Разрешение на это даёт Красная Шапочка?

— Нет.

— Как? — Удивилась Полина.

— Это не её компетенция. Если ребята смогут понять, как работает система начисления и снятия баллов, значит им уже можно работать с ними. Если нет…, — он едва заметно шевельнул плечами.

— Когда вы научились работать с баллами?

— Недавно, — опустил глаза Сергей.

— Врёт! — Встрял Никита, всё это время внимательно глядящий на него.

— Не вру!

— Не зли меня, котёнок, — с недоброй ухмылкой произнёс Никита. — Тебе в «Штуке» надоело учиться, да?

— Мне его жалко, — прошептала мне на ухо Мариша, — а если бы Никиту так кто-нибудь поймал — тогда бы что?

— Никита бы не стал разбоем заниматься, — так же шёпотом ответила я ей.

— А если бы стал? — продолжала допытываться моя подруга. — Тебе бы его ни капельки не было жалко?

— Нет! — Мой голос прозвучал, наверное, излишне резко. — Тогда я бы первой его карточку спрятала бы куда-нибудь.

Марина ничего не ответила, но как-то незаметно отстранилась от меня.

Допрос продолжился совсем в другом направлении.

— Кто здесь главный?

— Красная Шапочка! — Быстро ответил мальчик.

— Кроме неё? — Раздражённо осведомилась Полина.

— На каждом курсе свой старший.

— А Михаил Сергеевич?

На сей раз пленник надолго задержался с ответом.

— Я не знаю, чем он занимается.

Я вышла на улицу, заподозрив, что ничего нового больше не услышу.

Какой-то мальчик сидел на корточках, обхватив руками колени. Я подошла к нему, уселась рядом. Он поднял голову.

— Что?

Он оказался мне незнаком. Черноволосый, с короткой стрижкой, узкие, упрямо сжатые губы, внимательные глаза. И, в общем, если совсем уж честно, мог бы быть посимпатичней.

— Ничего, — ответила я. — Просто вижу, ты скучаешь, решила хоть как-нибудь тебя развлечь.

— Не нужно меня развлекать.

Мы замолчали.

— У тебя брат или сестра есть? — Вдруг спросил он.

— Сестра. Санечка.

— Младшая?

Я кивнула.

— Супер?

— Нет.

— Тебе повезло. У меня брат — супер. Старше меня на пять лет. В этом году «Штуку» заканчивает. Сколько раз домой приезжал — и хоть бы слово сказал, что тут творится.

— Он в какой «Штуке» учится, в нашей?

— Нет, в Израиле.

— А-а, — я украдкой взглянула на лицо моего собеседника. Глаза у него были тоскливыми.

— Не знаю, почему тебе так не нравится, что он никому ничего не рассказывает, — продолжила я. — Я, например, дома ни за что не скажу, как тут ко мне относятся. Тем более, Сашке. Думаешь, если они будут знать, как здесь над нами издеваются, нам будет лучше? Или им?

Мальчик вздохнул и отвернулся. Да, сегодня явно не мой день. С Полиной чуть не повздорила из-за сущей ерунды — раз, хотела подружиться с Мареком — не вышло, Маринка из-за меня за что-то надулась, теперь вот этот мальчишка…

— Тебя как зовут?