Наставник и чудотворец

Мать моя, очень религиозная женщина, много слышала об оптинских старцах и решила ехать в Оптину. Она берет с собой меня. Я же рвусь на курсы сестер милосердия, чтобы попасть на войну. Мать меня не пускает и говорит: «Благословит тебя старец — отпущу, нет — не поедешь, а пока мы по дороге еще в Троице-Сергиеву Лавру заедем помолиться». Приехали в Оптину через Москву, Козельск, откуда на извозчике в пустынь и на пароме через Жиздру. Поражает высота деревьев в лесу, окружающем монастырь. Остановились в монастырской гостинице, где узнали, что старец отец Анатолий болен и посетителей не принимает. «А пока он поправится, сходите в скит к отцу Нектарию», — посоветовал нам гостиник, что мы и сделали. Говорят, отец Нектарий недавно вышел из затвора и теперь принимает богомольцев у себя в келлии в скиту. В приемной у старца мы застали уже человек тридцать в ожидании его выхода. В толпе кто-то сказал: «Батюшка сегодня пойдет с нами гулять». Ждали мы минут десять-пятнадцать. Вышел небольшого роста старичок и с ним келейник. Большинство из толпы встало на колени, в том числе и моя мать. Старец окинул всех взглядом, подошел к маме и говорит: «Ты пришла молиться о больной дочери? Она будет здорова, привези ее к нам, а пока приходи сюда под вечер, сперва прогулка». Слово вечер всех очень удивило, а одна женщина (крестьянка) говорит моей матери: «Ты, верно, дочь просватанную привезла благословляться к батюшке?»

Всех по очереди батюшка благословил и ушел к себе в келлию. Вышел келейник и просил всех прийти в шесть часов вечера — «батюшка пойдет гулять». В шесть часов мы все снова пришли. Батюшка вышел, посмотрел на всех, подошел ко мне, взял меня за руку и повел к солдату (жандарму). Захватив его руку вместе с моей, так и повел нас к двери и дальше по дороге по лесу, вся толпа шла за нами. Так мы гуляли минут десять-двадцать. Солдат, бедный, смущался, краснел, а мне идти было довольно неудобно. Когда пришли обратно, в келлии уже стоял стол под образами, чашки с чаем и пряники и конфеты в бумажках. Отец Нектарий посадил меня и солдата в передний угол под образа… Я чувствовала себя неловко, как-то странно всё казалось. Старец взял со стола семь пряников (белые с розовым пояском, такие продавались по деревням в России) и передал их моей матери со словами: «Отвези их больной дочери, пусть каждый день съедает по одному и почаще причащается. Будет здорова. Поедете в Петербург, привези ее сюда поговеть». С этими словами он от нас ушел, и мы все поднялись и ушли. А из толпы многие меня и маму поздравляли, говоря: «Батюшка-то твою дочь повенчал, увидишь, нынче замуж пойдет». Так оно и вышло!

По приезде домой в имение мы узнали, что за наше отсутствие сестра была все время здорова. Она приняла пряники с верой (их было семь). После седьмого она причастилась. Больше до самой смерти прежние припадки никогда не повторялись. Она смогла окончить консерваторию и после революции преподавала пение.

Осенью того же года уже втроем (мать, сестра и я) поехали на зиму в Петроград и по дороге, как велел старец Нектарий, заехали в Оптину. Отдохнув с дороги, мама повела сестру в скит к отцу Нектарию, я же пошла бродить вокруг монастыря и узнать, принимает ли отец Анатолий, так как нам сказали, что он все еще болен и не выходит к народу. Подойдя к келлии батюшки, я увидела в приемной уже несколько человек…» Старец Анатолий принял девушку и предсказал ей «большую занятость» по приезде в Петроград. И действительно, в первый же день предложили ей работу на складе императрицы Александры Федоровны: укладку бинтов в медицинском отделе.

В примечании к этим воспоминаниям бывшей сестры милосердия сказано: «Автор этих записок венчалась, когда ее жених носил аксельбанты, будучи адъютантом штаба дивизии, а жандармские солдаты носили рыжие жгуты на плече вроде аксельбантов. Вот в церкви-то она и вспомнила «вечер» отца Нектария! Она дала слово своему жениху задолго до поездки в Оптину. Никто в семье не знал об этом. Что говорил отец Нектарий ее сестре, она никогда не знала. Сестра замуж не вышла, хотя были женихи».

В 1915 году пришли к старцу Нектарию жених с невестой, крестьяне, — принесли венчальные иконы и полотенце и просили благословения на брак. Отец Нектарий сказал, что нет на этот брак Божьего благословения, и велел девушке развернуть полотенце. Сделав это, она с ужасом увидела, что оно до половины черное. «Вот видишь, — сказал старец, — жизнь твоя с ним будет до половины, он умрет первым. И будет у тебя пять детей. Но это не твой муж». «Мы не поверили, — вспоминала женщина, — и решили поступить по-своему. Повенчались и жили вместе. У нас действительно родилось пять детей. И когда пятому ребенку было полтора месяца, мертвого мужа к дому на телеге привезла наша лошадь. Я убивалась — голод, как остаться с детьми, да еще с малыми, и хотела детей отравить и сама утопиться. Ночью мне во сне явился старец и сказал: «Не унывай, все будет хорошо. Замуж больше не выходи, молись Богу, а детей вырастишь». Что и случилось: детки все мои вышли в люди».