Нападающие вдруг остановились… похоже они растерялись и в следующее мгновение, воздух вскипел черным огнем. Бушующие языки магического пламени, превратились в сплошную стену, которая с огромной скоростью устремилась к ним. Никакого жара я не чувствовал, скорей наоборот, от нее исходил пронзительный холод. Нападавшие исчезли. Мы не услышали от них ни звука. Все заглушал рев пламени. Еще мгновение и оно исчезло без следа. Как и те, кто напал на нас.
Я тяжело опустился на землю, внезапно почувствовав себя совершенно опустошенным. Заклинание выжало меня досуха, и я еле рукой мог двинуть. А в сознании находился просто из чистого упрямства. Бешеный стук сердца звучал барабанной дробью в висках. Воздуха не хватало. И до ужаса хотелось пить. Я почувствовал, как меня сзади обнимают нежные руки Элейны. Она прижалась ко мне и всхлипнула. А я не нашел в себе сил даже повернуть к ней голову, только прохрипел:
— Воды…
Девушка метнулась к моей сумке, которую я сбросил на землю готовясь дать бой неизвестным врагам. Найдя там флягу она дрожащими руками поднесла ее к моим губам и я жадно приник к ней, глотая прохладную воду.
Эльфы смотрели на меня как на какое-то диковинное существо. В глазах у Тамиэля я видел почти уважение. А Натан, вообще, смотрел на меня с каким-то восторженным обожанием. Именно он первым нарушил наступившее после окончание схватки молчание.
— Что это за заклинание? Никогда такого не видел. Ты уничтожил одним ударом десять сильных магов! Одним заклинанием! И ни следа не осталось!
— Оно называется "черный ветер", — устало пробормотал я.
— Ты спас нас, Эндрю, — вдруг торжественно возвестил Тамиэль. — Сначала ты спас нашу сестру, а сейчас спас и нас. Мой долг к тебе вырос, и клянусь Пресветлым Литаром, я отплачу тебе.
Я почувствовал, как вздрогнула Элейн. Натан с широко раскрытыми глазами уставился на брата. Казалось, они оба не могут поверить в произошедшее.
— Это одна из самых страшных клятв, — услышал я шепот Элейн. — Теперь он ничего не сможет тебе сделать, правда, только до тех пор, пока не отдаст долг.
И тут меня вдруг словно подбросило вверх. Ощущение опасности обрушилось на меня подобно водопаду. Не соображая, что делаю, я вскочил но не успел произнести ни слова. Время вдруг остановилось. В следующий миг поляна, на которой мы находились, озарилась багровым пламенем и раздался оглушительный взрыв. В глазах стало темно, и я почувствовал, что Элейн пискнув, вцепилась в меня изо всех сил. Вдали, я услышал тихие голоса, напомнившие голоса эльфов, а в следующий миг потерял сознание.
ГЛАВА 29
"Из огня да в полымя"
"Вот почему так происходит? Иногда мне кажется: все настолько плохо, что хуже быть уже просто не может, но потом оказывается, что я ошибался. И, вообще, все мои беды от эльфов. Ведь пока я тихо жил в родном Мэйне никаких бед у меня не было".
В последнее время я все больше и больше утверждаюсь во мнении, что меня прокляли. Потому как ничем другим объяснить мои злоключения невозможно.
Я — человек, привыкший к спокойной размерной жизни и комфорту, вынужден драться с вновь обретёнными врагами, спасаться бегством и постоянно кого-то спасать.
Еще пару месяцев назад такая жизнь мне и в страшном сне не приснится, не могла. И вот… казалось бы все! Мы добрались до этого злополучного Элверна. Даже братьев Элейны повстречали. До Столицы — рукой подать. Так нет же! Вместо того чтобы тихо мирно добраться до дома этих эльфийских аристократов, мы сначала наталкиваемся на шайку разбойников. А потом и вовсе оказываемся непонятно где. И снова до места назначения топать и топать, причем пешком.
И все почему? Потому что вчера, когда я потерял сознание, к нам на опушку выскочили еще какие-то типы (это мне уже сегодня Натан рассказал), прямо-таки жаждущие отправить нас в гости к давно почившим предкам. Отбиваться от них у моих эльфов сил уже не было, поэтому Тамиэль построил свой коронный "стихийный" портал, сгреб в охапку меня и Элейну, пнул младшего брата, и вот мы здесь. Кстати, про "здесь"… это Бездна знает где. То есть никто из моих спутников точно идентифицировать местность не может. Даже приблизительно. Но все трое сходятся во мнении, что от их земель они очень далеко. Весело, правда?